– А если…

– Без если.

– Ты обещаешь, что никого не уволишь? – перехожу в наступление, потому что приходит осознание, что мне отказаться от предложения не дадут.

– Да. У тебя нет шанса на отказ. Даже в зародыше нет возможности отказаться. Так что советую свыкнуться с тем, что будет.

Больше ничего не хочу ни говорить, ни слышать, просто разворачиваюсь на каблуках и ухожу.

– Не хочу тебя знать!

Игнат меня не останавливает, разве что, когда дохожу до двери, в спину летит:

– У тебя сутки. Мои люди заедут за тобой, и советую без глупостей. У тебя нет права на отказ. Просто если ты согласишься на мое предложение вовремя, никто не пострадает, но если ты поведешь себя не очень адекватно, если попытаешь убежать… последствия будут жесткими.

– Чтобы ты сдох, Юсупов!

Рявкаю и выхожу, со всей дури хлопнув дверью.

Как ощущает себя мышь, загнанная в угол? Наверное, ровно так, как я сейчас. Угрозы Юсупова – это даже не метод устрашения: он сделает все, о чем говорит, я это знаю. И, с другой стороны, он не даст мне спокойно жить.

Хлопаю по кнопке лифта. Голова болеть начинает, и, как только створки открываются, я вхожу в лифт и припадаю к стене, меня ноги не держат, кажется, что сейчас рухну.

Я не понимаю ничего из того, что происходит в моей жизни. Прямо сейчас в голове один сплошной белый поток и полное непонимание, почему и зачем я нужна Юсупову.

Лифт доезжает до первого этажа, и я выхожу, иду быстро, но все равно меня замечают. Оля окликает:

– Юля! Юля! Мы тут!

Меняю траекторию и иду к девушке, которая сразу же заглядывает мне в глаза:

– Ну что там? Ты нашего директора видела? Удалось поговорить? Что он сказал?

Сразу же замечаю, как все будто разом дышать перестают и смотрят на меня. Кто с надеждой, а кто из девушек и вовсе со слезами на глазах.

Толпа начинает шушукаться, кто-то из коллег начинает переговариваться:

– Да ясно же… новый босс всех нас уволит… этот Юсупов – говорят, безжалостный тип… да-да… про него знаете, что рассказывали… рассказывали, что он своего бизнес-партнера избил… ни с того ни с сего… несколько охранников его оттащить не могли… он его забивал просто… зверь… самый настоящий… выбил челюсть… да вообще живого места не оставил… тот мужик чудом в живых остался…

– Да тише вы! – рявкает на них Оля. – Ну что директор сказал? Юль, на тебе лица нет…

Замираю на мгновение и гляжу на своих коллег. Скольжу взглядом по разношерстной массе.

У нас в фирме никогда не было дресс-кода, поэтому многие и вовсе в джинсах…

Эти люди зависят от работы, я все прекрасно понимаю, поэтому набираю побольше воздуха в грудь и заставляю себя выговорить вполне нейтрально:

– Нашего старого директора на месте не было. Есть информация, что он на морях, где прикупил дом на деньги от продажи фирмы.

– Вот же старый маразматик! – в сердцах рявкает Олег.

А я вновь смотрю на всех этих людей, многих из них знаю уже не первый год и понимаю, что поступаю правильно, когда спокойно сообщаю:

– Вместо этого я поговорила с новым хозяином…

– С Юсуповым?! – ужасается Оля и прижимает ладошки к полной груди.

– Да. С ним.

– Вот ты рисковая, Юля… Ну и что? Что он сказал?

Хороший вопрос. То, что он сказал, мне еще предстоит обдумать и постараться хоть как-то осознать, но коллегам я, конечно, этого не скажу, поэтому ободряюще улыбаюсь и заставляю себя выговорить:

– Он намерен оставить вас и не увольнять.

Эти слова вызывают вспышку радости. Улюлюканья и крики.

– Это же бомба-новость, Юльчик! Ты у нас огонь-баба. А скажи, этот Юсупов, он красивый?

Входит в раж Оля и начинает наматывать длинный локон на палец.

– Ты женщина замужняя, Оля, – одергиваю веселую пухляшку, – поэтому не советую заглядываться в его сторону.