Как же больно.

Насколько больно можно бить одними словами, а ведь раньше Роберт обещал мне другое. Он дарил мне настоящий рай, но оказалось что никаких небес мне не нужно. Я лучше буду одна.

И сон был тяжёлый и дурной. Я все ждала, как заскрипит пол под бабушкины шагами и она принесёт с собой салфетку смоченную в святой воде, чтобы отогнать все зло от меня. Но никого не было. И я тонула в переплетениях воспоминаний.

Июль. Зарогодный эко-отель в горах. И встреча Роберта с одним из партнёров. Конная прогулка по лесной тропке.

Я всегда боялась лошадей. В пятом классе всех детей вывезли на ипподром. Сначала нам показывали и рассказывали про лошадей, а потом предложили покататься. Я так боялась хотя бы приблизиться к лошадям, что до побелевших пальцев вцепилась в леваду и только качала головой, отказываясь сесть в седло. А тогда с Робертом все же поборола свой страх, не хотела выглядеть неумехой перед важными людьми и терпеть снисходительный взгляд спутницы партнёра Роберта и села на лошадь. До реки мы ехали тихо, а потом что-то случилось.

Меня чуть не выбросило из седла. Я взвизгнула, сама испугавшись, а потом лошадь перестала слушаться поводьев.

— Ксю, — хрипло тогда сказал Роберт, догнав нас. — Откинься назад. Мягко потяни на себя поводья…

И я делала, но ничего не получалось. А внутри от паники все скручивалось и безумно сильно мутило. Я не видела перед собой дороги, только знала, что Роберт был где-то рядом и вскоре да, на мои руки легли ладони Роберта и он сам натянул поводья моей лошади. А потом вообще стал разворачивать ее и все остановилось.

Мне тогда казалось, что Роберт был всемогущим. И я больше не села одна в седло. И обратную дорогу мы с мужем прошли пешком. Он обнимал и убеждал меня:

— Ничего не случилось непоправимого. Видишь, я был рядом и все закончилось хорошо…

Тогда мне казалось самым страшным, что Роберта вдруг не окажется рядом и наступит настоящее плохо.

Наступило.

Я проснулась от звона дождя по наружному карнизу окна. Сырое мартовское утро с ленивыми машинами, которые как игрушечные медленно покидали парковочные места.

Все.

Кроме внедорожника под моими окнами.

И от этого становилось больнее. Я злилась и не понимала, что мешало Роберту уехать в гостиницу. Но когда вышла из подъезда и заметила, как муж медленно ехал за мной, ничего не стала уточнять. Так же как вчера запрыгнула в автобус. Как вчера приехала в женскую консультацию и заняла очередь на узи. Роберт молча остановился у окна и делал вид, что мы не знакомы. А после того, как узист подтвердила предположение врача о креплении плодного яйца и отправил меня с результатами к гинекологу, муж прошёл в кабинет. О чем говорил не стала слушать и пошла на приём, где мне прописали половой покой, отсутствие стресса, витамины и гормональный препарат.

Я вышла из больницы на десять минут раньше Роберта, и он успел меня догнать в аптеке, где молча отодвинул меня от кассы и сам рассчитался за мои покупки.

Мы вообще ни проронили ни единого слова. Я поднялась в квартиру, а муж так и остался сидеть в машине. Последующие три дня я перебирала вещи, что-то упаковывала и складывала, чтобы перевезти в гараж матери Марины, что-то отдавала соседям, что-то выбрасывала.

Последнее было больнее всего.

За три дня мы с Робертом так ни разу и не поговорили, и я не понимала, как он все это время продолжал почти жить в машине. Я вставала ночами и видела его внедорожник под окнами. Утром муж встречал меня со стаканчиком с кофе на парковке и молча вскидывал бровь. Потом мы пересекались, когда я ходила в магазин или что-то выносила в мусорку.