Где-то в закромах моей души совесть трезвонит о том, что так нельзя, что я должна делать все, чтобы спасти отца и не допустить беды.

Но я очень устала. Устала, что с самого моего рождения моей жизнью распоряжаются другие люди. Сначала отец, а теперь Зверев.

И все же слова Павла меня немного успокаивают. Я надеюсь, что он человек слова, и раз уж заявил о том, что трогать меня не будет, значит и в самом деле не станет.

Вот только в следующую секунду его рука скользит вдоль позвоночника, заставляя кожу покрыться колючими мурашками. Меня снова будто током прошибает. Разряд. Еще один.

Сердце в панике, горло словно невидимая рука сжимает. Физически ощущаю его горячее дыхание. Неужели солгал?

Неужели посмеет воспользоваться?

Ладонь спускается все ниже и ниже. Когда она подбирается к интимному месту, я понимаю, что медлить нельзя. Иначе этот мерзавец не остановится и будет дальше истязать меня.

Замахиваюсь, стараюсь делать это резко и быстро, пытаясь уложиться в долю секунды. Представляю мысленно, как у меня получилось. Что Зверь ревет и корчится от боли.

Но этого не происходит. Он одним ловким движением перехватывает мою руку. Сжимает так сильно, что у меня немеют пальцы.

А смотрит, словно сожрать готов в прямом смысле слова. Ярость, гнев, злость – все это я вижу на его мрачном лице.

И слов не нужно. Одних взглядов хватает. Но несмотря на бушующие языки пламени в глазах, Зверев остается на удивление спокойным.

– А ты не такая уж простая, как мне показалось изначально, – хладнокровно шепчет, отводя мою руку назад и вытаскивая из неё мой, теперь уже бесполезный, артефакт. – Но за сообразительность хвалю. И за смелость тоже.

Он осторожно ставит слона на место.

– Не смейте ко мне прикасаться, – злобно отрезаю я, придав голосу максимальную уверенность, но внутри все равно как заяц трясусь от страха. Не знаю, чего ожидать от этого психопата. Он будто специально держится ровно, словно это затишье перед бурей и в любой момент он готов нанести удар исподтишка.

– Ты моя жена, – строго произносит, пока я пячусь к изголовью кровати. Этот же мужчина медленно крадется ко мне, нависает сверху и снова пытается пробраться в мою душу.

– Жена? Вам самому не смешно? Вы силой заставили меня выйти за вас замуж! Точнее, даже не заставили, а поставили перед фактом! Без моего согласия!

– Напомню, сегодня ты заявила своему дорогому папаше, что будешь жить со мной, – медленно протягивает он, словно на нервах играет. Нарочно.

– Вы меня вынудили, – вкладываю в свои слова все презрение и ненависть к этому человеку. – Заставили. Против. Моей. Воли.

– Еще раз посмеешь выкинуть что-то подобное, – наклоняется к моему уху. Шепчет тихо, но достаточно грозно. С досадой понимаю -один ноль в его пользу. – То рядом с могилой твоего отца будет вырыта и твоя. Уяснила? – жестко отрезает он, его ладонь ложится на мою шею и я замираю, тревога лишает дара речи, или его рука слишком крепко сжимает мою шею.

– Думаете, что все в этом мире подчиняется вам? Вашим приказам? Думаете, что раз вы силой удерживаете меня в этом доме, то имеете право пользоваться мной как хочется?! Да кто вы такой? Кем вы себя возомнили? – голос садится до хрипа, я подобна блеющей овечке, соответственно и выгляжу я сейчас также. Жалко и нелепо.

На мои слова Зверев лишь ядовито усмехается. Руку не сжимает, нет, только касание, но мне все равно трудно дышать. Словно меня душит кто-то извне. Невидимый дьявол.

– Киса, можно на ты. Я же твой муж, зачем все эти формальности, – назло мне пропускает мои слова мимо ушей. – Но я надеюсь, что ты меня услышала, – проводит костяшками грубоватых пальцев по щеке. Смотрит так неоднозначно, оказывается, его не так просто вывести из себя. Или он имеет прекрасное самообладание.