– Только через мой труп, – рычит ублюдок, испуганно смотря на оружие, которое я продолжаю держать возле его раскрасневшейся хари. Одно нажатие – и его черепушка разлетится в хлам. Но нет, нельзя. Это слишком легкая смерть.

Даю знак своим людям, и они едва ли не под руки уводят моего дорогого тестя из комнаты, краем уха слышу, как он бурно ругает нас с Евой на чем свет стоит.

– Я этого так не оставлю! – последнее, что я слышу, перед тем как плотно закрывается дверь.

– Ублюдок, – бурчу себе под нос, нервно проводя рукой по волосам. Но ничего. Моя взяла. Еще бы, на другое я и не рассчитывал. Зато нервишки знатно ему помотал, по его багровому лицу больничка плачет, там давление явно зашкаливает. Вот и пусть полечится, заодно и в себя придет. И поймёт наконец, что ему лучше лишний раз со мной не ссориться. Иначе мой пистолет все же однажды выстрелит.

Восстанавливаю дыхание, эмоции подавляю, запихиваю их глубоко внутри, в тот самый потайной уголок, откуда не так просто будет достать.

И совершенно забываю о Еве. Её тихие всхлипы заставляют сердечную мышцу содрогнуться, и это так странно, ведь у меня никогда не было проблем с моторчиком. А тут гляди как закоробило.

Поворачиваюсь к ней, а она продолжает сидеть на полу, молча глотая слезы, ладонью держится за покрасневшую щеку. Корсет сполз к чертям, глаз цепляется за аппетитную грудь. Сверлю глазами манящее тело, и тут же в паху напряг ощущаю. Но решаю, что на сегодня хватит девчонке испытаний, лучше пусть приходит в себя, а завтра мы продолжим. В таком состоянии она вряд ли сможет удовлетворить мои потребности.

– Вставай, Ева, – требую я, подходя к ней вплотную. Вот ненавижу когда бабы плачут, а эту девчонку жалко становится пиздец как. И вот вроде бы не виновата она, но жизнь суровая штука и приходится расплачиваться за чужие грехи. Увы, ничего не поделаешь.

Глава 8

Ева

– Вставай, Ева, – сквозь звонкий писк в ушах доносится требовательный возглас Зверева. А мне так больно, так противно и унизительно, что сил нет. Отец никогда меня не бил, несмотря на свой скверный характер и предвзятое отношение ко мне. Но эта его пощечина ощутилась клином в сердце, который все, кто меня окружают, забили по очереди.

Перед глазами будто пелена стоит. Слабость берет верх. Не знаю за что бороться. Кажется, что я ненавижу всех вокруг, даже собственного отца, который не зная, что я спасаю его жизнь, обозвал меня шлюхой. И эта ненависть внутри настолько мощная, что кажется, она меня же и сожжет.

– Ева, вставай! – еще громче повторяет Зверев, шагая на меня. Взгляд падает на его начищенные до блеска туфли. – Хочешь, чтобы я тебе помог?

А я настолько зла, что так и хочется что-нибудь сдерзить этому ублюдку. Я рассержена на весь мир и хочется выплеснуть свой гнев. Вот только Зверев не из тех, кто это молча проглотит. Я это понимаю и беру себя в руки.

– Спасибо, я сама, – шиплю я, словно дикая кошка. Придерживаю этот чертов корсет, мечтая избавиться от громоздкого платья. Символа моей неудавшейся жизни. Еще сегодня утром я собиралась выйти замуж за Мишку, а оказалась женой Зверева. За что мне это все?

Поднимаясь во весь рост, ловлю на себе пожирающий взгляд Павла. И тут я вспоминаю, на чем мы остановились, когда нам помешал отец. Мои щеки огнем вспыхнули, а колени подкосились.

– Да не дрожи ты так, – с наездом выдает он, серые глаза словно холодная сталь, не единой эмоции. – Иди отдыхай. Продолжим позже, – и в этот момент его глаза хищно блеснули, в то время как с моей груди срывается обреченный вздох.

Далее Павел зовёт своих ребят, да уж, слово ребята этим верзилам не совсем подходит, особенно когда среди них я замечаю тех самых, что сегодня схватили меня в проулке.