Ругаться отчим не любил, но официально-строгие нотки в голосе всегда предупреждали и настраивали на долгую беседу.

– Прости, прости. Всё в порядке, я на месте. Просто никак себя в кучу не соберу.

– Ну ты бы хоть смску написала, как доехала. Я уже собирался бросить всё и ехать на разведку.

– Это не оправдание, но я приехала и сразу к морю побежала. Потом заснула и закрутилась. Извини, что заставила переживать. Ты маме не говорил?

– Нет. Но ключи она твои видела, так что жди звонка.

– Поняла. Готовлюсь. Дядь Коль, а ты когда приедешь?

– Меня подмениться попросили. Нормально будет послезавтра? Как раз гостинцев тебе ко дню рождения привезу.

– Будет отлично.

Мы ещё немного болтаем, прощаемся, и я сажусь обзванивать мастеров по объявлениям в интернете, но получаю отказ за отказом. Почти все живут в городе, и никто не хочет гнать машину в нашу глушь ночью, да ещё и в метель. Один-единственный мастер соглашается приехать утром, и только если расчистят дороги. С местными связываться не хочется. Даже перспектива замёрзнуть пока не пугает так сильно, как возможные сплетни и косые взгляды. Неизвестно, сколько мне ещё придётся здесь жить.

Сухой воздух на кухне раздражает все слизистые. Металлические молоточки всё ещё бьют по вискам, горло начинает болеть, как от ангины.

Чтобы хорошенько согреться, набираю полную ванную. Пока буду плавать в этой воде, бойлер должен успеть согреть новую порцию.

Только я устраиваюсь поудобнее и успеваю почувствовать, как вода нежно окутывает теплом, раздаётся звонок в дверь. И хотелось проигнорировать, но звонят ещё раз. И ещё. Со стоном разочарования и сожаления выныриваю из ванной. От холодного воздуха и ледяной плитки на полу кожа покрывается колючими мурашками. Натягиваю спортивный костюм на ещё влажное голое тело. Упаковываюсь в огромный пушистый халат и иду в бой.

На пороге стоит Марк. И не один.

В этот раз он без шапки и огромного шарфа, и я, наконец, могу рассмотреть его лицо. Уставшие карие глаза смотрят на меня сквозь растрёпанные пряди чёлки. В тёмных завитках волос путаются снежинки. Кажется, будто они там играют друг с другом в прятки. Ровные брови хмурятся, и пальцы покалывает от желания разгладить этот залом. Провести по мягкой линии скул и после гладкой кожи столкнуться с колючей короткой щетиной на волевом подбородке.

Эти мысли непонятным образом выбивают из меня настрой наорать и выпроводить.

Пуховик Марка расстёгнут, он под ним что-то прячет. Замечая, как я одета, хмурит брови ещё сильнее и решительно входит в дом, продвигая меня вглубь помещения и уводя подальше от холодной улицы.

– И снова добрый вечер, Марк, – запахиваю халат поплотнее, потому что ко мне подбирается морозный воздух.

– Добрый, Мирра. Но не у моего друга, – говорит и, изо всех сил стараясь не засмеяться, достаёт из-за пазухи небольшой обогреватель. – Можете приютить на время?

– А что с ним приключилось?

– Хозяин-идиот. Шутки шутит странные, вот он и решил сбежать, – притворно вздыхает, поглаживая обогреватель по серебристой боковине.

– Ну раз так, тогда, пожалуй, спасу его. Мне сегодня тоже один тип неприятный попался, так что мы найдём, о чём поболтать.

Я не могу сдержаться и хохочу в голос. Впервые за всё последнее время мне становится по-настоящему легко, но, когда я тянусь вытереть выступившую слезу, острой льдинкой обжигает щеку кольцо на безымянном пальце.

Тоненький платиновый ободок, украшенный россыпью бриллиантов, абсолютно ни в чём не виноват. Он просто будит воспоминания, отравленные горечью предательства.

Костя сделал мне предложение абсолютно неожиданно.