– Костя, ты мой спаситель, – радостно кивнула, глядя на прошедших мимо людей, которые подозрительно глянули на меня, чемодан и сумку.

– Давай, бери такси, приезжай. Я тебе всё расскажу.

Он сказал адрес.

– Боже, даже не думала, что, если позвоню тебе, это мне чем-то поможет, – лепечу радостно.

– Ну, и зря ты так не думала. Надо помогать друзьям, когда они вдруг, из неоткуда выскакивают. Ты меня, конечно, удивила.

– Всё, вызываю такси, еду!

– Давай, жду.

Уже в 9:00 вечера мы стоим на пороге его загородной дачи, небольшого квадратного коттеджа с большими квадратными окнами.

– Ну, вот, здесь отопление. Пойдём, покажу, как включается. Вот счётчики – вода, свет, газ. Как в лучших домах Лондона и Парижа.

– Костя, даже не знаю, как тебе благодарить. Давай ты назначишь арендную плату. Потому что я не собираюсь так просто здесь жить всю зиму.

– Лиза, о чём ты говоришь, какая арендная плата? Сколько напалишь, за то и заплатишь. Я не думаю, что ты здесь будешь устраивать здесь пьяные вечеринки.

Он посмотрел на мой строгий чёрный костюм, я неловко запахнула пальто.

– Да, действительно, что-то ты неважно выглядишь.

– Так получилось, дожилась, муж из дома выгнал, сказал, что приведёт другую женщину, – пожимаю плечами.

– Он, конечно, гад. А ещё хирург. Разве так можно? Сначала позаботься об одной жене, потом приводи следующую, – сказал он так просто, как будто все так делают, и в этом нет ничего необычного.

– Честно говоря, я думала, что мы с ним будем всю жизнь.

– Понятно же – седина в бороду, бес в ребро. Этого ожидать следовало, Лиза. Ну, в больнице там, сама знаешь…

Он снова посмотрел на меня. Явно выгляжу слишком тускло.

Неудивительно ему, что меня бросил муж.

Действительно, в последнее время закопалось в работе, квартальных отчётах, в планах и методичках.

– Ладно, живи, – Костя бросил на тумбочку ключи, – Если какие проблемы – звони. Мне главное, что дом будет обитаемый. Здесь все соседи кругом живут. А мой один только тёмным стоит, воров привлекает. Неохота, чтобы всё вынесли за зиму. В прошлом году не наняли человека, понадеялись, что пронесёт и ограбили нас. Сейчас получше, сосед справа приехал, полковник на пенсии. Уже полегче. Ну, и ты будешь жить. Не волнуйся, соседи тут все нормальные.

– Спасибо тебе, Кость. Даже не надеялась…

У него в кармане зазвонил телефон.

– О чём ты, Лиза. Поехал я, а то моя уже трезвонит. Ещё в любовницы тебя запишет. Она ревнивая у меня.

Я усмехнулась, вроде смешно, а на самом деле очень мне грустно.

Костя уехал. Я закрыла за ним калитку, вошла в коттедж, ещё раз осмотрелась. Большая гостиная, совмещённая с кухней, и вторая комната – спальня. Уютно, уже тепло и совсем не так, как там, откуда я только что ушла.

Откуда меня попросили уйти.

Выгнали за ненадобностью.

Подошла к своему чемодану, села на него, голову склонила, закрыла лицо руками и заревела, дала волю слезам.

Рыдание рвётся наружу. Выворачивает наизнанку. Я рванула ворот пальто, стало невыносимо жарко. Захотелось рвать на себе одежду, встать подойти, и биться головой о стену. От обиды, горечи, невыносимой тоски и несправедливости.

За что? За что?

За то, что заработалась, заигралась, забегалась, решая проблемы, дела всей своей жизни.

За то, что не была сексуально привлекательной, огрубела, отодвинула личное. Горела не тем. Не семьёй.

Так, какие сейчас претензии? К кому?

Только себя вини, Елизавета Михайловна.

Поздно.

Реву в голос. Никому не нужная сорока семилетняя, брошенная мужем женщина.

Не только брошенная, но и выгнанная из дома.

Как собаку погнал. Не нужна стала. Старая. Другую он полюбил.