– Володя, что ты несешь?! – смотрю на мужа, как на сумасшедшего. Кажется, он и в самом деле свихнулся. Иначе я не понимаю, как он может предлагать такую дикость.

– Лен, послушай. Это идеальное решение для нас, – он подается вперёд, схватившись за борт больничной койки. Я же наоборот, ползу в сторону, испытывая неприязнь к человеку, которого считала родным. Похоже, отчаянное желание стать отцом в течении двадцати долгих лет, в прямом смысле слова лишило Володю рассудка.

– Это почти как суррогатное материнство, – с невозмутимым видом выдает муж, и мне хочется рассмеяться в истерическом хохоте. Но слезы, застрявшие в глазах, не дают этого сделать. – Только намного проще и дешевле.

Горький смешок срывается с губ. Будто бы Володя… Решил сэкономить. С его-то возможностями мы вполне могли бы позволить себе суррогатное материнство, но эта тема никогда не поднималась. Наверное, потому что я до последнего надеялась и верила, что смогу сама. Я ведь думала, что у меня есть время. Да, пускай не так много, но оно было. А теперь… Володя просто всячески пытается оправдать свою измену.

– Почти?! В самом деле. Почти. Только есть одно но. Ты переспал с этой девкой! Ты мне с ней изменил! Думаешь, я должна закрыть на это глаза?! – мой голос сочится болью и отчаянием.

Сжимаю простынь в кулаках, закусив губу до боли. Пытаюсь хоть как-то справиться с бурей эмоций, бушующих внутри. Обида, унижение, отчаяние – все смешивается в один ядовитый водоворот, отравляя душу.

– Мне пришлось это сделать! – Володя вслед за мной повышает тон. – Потому что ты так и не смогла подарить мне наследника! А я хотел, Лена. Безумно хотел. Мне уже сорок семь, на минуточку! И знаешь, я терпел все эти годы. Не променял тебя на другую. Не ушел к другой, которая может рожать. Я все равно выбрал тебя, Лена. Как думаешь, это что-то значит? – Володя пытается себя оправдать, и одновременно свалить груз вины на меня.

Потому что я не способна родить ребёнка по состоянию здоровья. Будто бы я могу быть в этом виновата. Словно это был мой осознанный выбор – эта боль, это отчаяние бесплодия, которое преследует меня годами!

– Кто в этом виноват? – мой голос дрожит, в сердце больно содрогается в груди. Возвращаюсь на двадцать четыре года назад, где я, восемнадцатилетняя юная студентка, была вынуждена сделать аборт. Потому что… Володя настоял. Кто бы знал, как я жалею об этом решении. Скорее всего, именно поэтому я и не могу забеременеть все эти годы. Это расплата за ту глупую ошибку. Жестокая расплата.

– Не смей меня обвинять! Столько лет прошло! Нет смысла оглядываться назад! – тычет в меня пальцем предатель, повысив тон. Он понял, что я имею ввиду.

Затем встает на ноги и начинает нервно расхаживать по палате, то и дело хватаясь за голову. А я чувствую себя так мерзко, будто бы меня окунули в помои.

Грязь и мерзость облепляют меня, проникая под кожу, отравляя каждую клеточку тела. Я понимаю, что эта грязь останется со мной надолго, разъедая душу, оставляя глубокие, незаживающие раны.

Смогу ли я когда-нибудь простить это предательство? Смогу ли снова смотреть в глаза человеку, который причинил такую невыносимую боль? Внутри все кричит от отчаяния. Мир вокруг рушится, превращаясь в обломки разбитых надежд и мечтаний. Оставалось лишь одно – боль. Глухая, ноющая боль, которая, кажется, никогда не закончится.

– Тогда ты тоже… Не смей меня обвинять, – глухо выдаю я, едва различимым шепотом. Сверлю глазами одну точку, словно дыру в стене пытаюсь выжечь.

– Я тебя не обвиняю, Лена. Пойми, тогда мы были бедными студентами, у которых не было и гроша за душой. И сейчас… Я пытаюсь решить проблему. И сделать это так, чтобы проще было всем. Ребенок уже есть. Осталось всего-ничего, – с невозмутимым видом выдает Володя, пытаясь присесть рядом со мной.