Мне становится не по себе, я пытаюсь отодвинуться, но некуда. Пересесть тоже некуда, на других лавочках расселись ожидающие мамочки. Вот досада, не стоять же мне возле лавочки!

– Долго еще сопеть и копошиться будете? Садитесь нормально. Я не заразный и не кусаюсь, – раздается насмешливый голос.

Я резко поворачиваюсь, намереваясь поставить хама на место, но раздается свисток тренера, оповещающий об окончании тренировки.

Я с облегчением вскакиваю и гордо шагаю к бассейну. Надеюсь, что выгляжу независимо и уверенно, но вдруг наступаю в лужу, поскальзываюсь и, некрасиво растопырив руки, начинаю падать. Я бы неминуемо приложилась головой об кафель, если бы меня не подхватила твердая мужская рука. Я даже не буду догадываться чья, и так знаю.

– Спасибо, большое спасибо, – говорю я, восстановив равновесие и сгорая от стыда.

– Пожалуйста, Сонь, – слышу в ответ и вспыхиваю. Кто позволил этом бабуину называть меня по имени?!

Я снова натыкаюсь на широкую обезоруживающую улыбку Вадима, и слова застревают в горле. Нет, этого кобеля ничем не проймешь. Он так уверен в своей обаятельности, что все, что я ни скажу, будет казаться ему кокетством. Наверняка, немало женских сердец разбил. Чертов нарцисс!

“Лучшее оружие – это игнор и равнодушие”, – решила я и промолчала.

– Вадим Викторович, – расплывается в ласковой улыбке наш строгий тренер Ольга Сергеевна, – рада видеть. Алисонька очень, очень хорошо занимается, результаты очень хорошие. А как у вас дела?

Нет, ну ты посмотри, женщины перед этим кобелем прям штабелями падают! Вот уж от Ольги Сергеевны, женщины старой закалки, в пятьдесят шесть лет я вообще не ожидала!

– Сынок, а Алиса хорошая? – осторожно спрашиваю я сына по дороге домой.

– Холошая, – кивает сынок.

– А папа у нее хороший?

– Папа – супел, – кивает он.

– А мама?

Матвей ненадолго задумывается и разводит руками:

– А маму я не видел…

Интересно, очень интересно… Хотя какое мне дело до мамы Алисы? Если только чтобы пожалеть эту бедную женщину, сестру по несчастью.

Я выбрасываю прочь из головы и Вадима, и Алису, и их неизвестную маму. И открываю переписку Игната и Вики.

“пусик, ты все еще злишься?”

“пусик!”

“пусик”

Видать, пусику мой сюрприз не понравился, и он очень обиделся на бедняжку Вику.

“если ты не ответишь, я сегодня приду к тебе домой”

“Что ты хочешь?” – отвечает наконец-то Игнат.

“хочу чтобы ты перестал злиться, у меня никого нет, машину наверняка испортила моя подружка”

“ты понимаешь, во сколько мне сейчас покраска обойдется?! Боюсь, поездку придется отложить”

“нет! только не поездку! я уже настроилась, мы с малышом хотим в финляндию! пусик, ну пожалуйста! не вынуждай меня идти на крайние меры!”

“На какие?”

“ты сам знаешь! мы едим в хельсинки через три дня, и точка!”

Отлично! Вика не подвела! Мне противно и больно наблюдать, во что превратился Игнат. Пляшет под дудку тупой неграмотной девицы. Опускается до вранья, изворачивается.

Никогда я так с ним не разговаривала. Для меня он всегда был лучшим образцом мужчины. Я уважала его, советовалась с ним. А сейчас? Престарелый ловелас пытается вывернуться из лап бойкой любовницы. Как комар против паука. Фу!

Я звоню Юльке:

– Ну что, Юль, клиент дошел до кондиции. Теперь твой выход!

– Ты же понимаешь, что если проболтаешься, меня лишат лицензии?

– Юль, конечно понимаю. Если боишься, то я сама как-нибудь…

– Да просто предупреждаю, Сонь, чего ты. Собственно, ничего противозаконного мы не делаем, а, так сказать, восстанавливаем справедливость!

– Да! Значит, завтра мы к тебе приходим.

– Жду в двенадцать!

Глава 15. На эту девку никакие разумные доводы не действуют!