- Нельзя с посторонними разговаривать. А тем более - что-то у них просить и брать! Это же опасно, котеночек!

- А. Я помню. Но ты же рядом, так разве тоже нельзя?

- А ты говори через маму, парень. Она мне обязательно все передаст! И все будет тип-топ, по правилам! - Опять. Опять решил научить моего ребенка плохому!

- Мам, скажи ему… - Мой гномик потянул меня за руку, заставляя склониться, и очень-очень громко зашептал на ухо. - Скажи, что я хочу картошку фри, кока-колу и найгецы! И пиццу! И гамбургер!

Молодец сынок. Весь в папу, похоже: вроде как, и ничего не нарушил, и своего добился…

- Слушай, дружище… А как тебя, кстати, зовут?

- Артём!

- Слушай, Артем! Ты мне все очень вредные вещи называешь. Боюсь, таможня их не пропустит!

- Кто? - На слове «таможня» их взаимопонимание закончилось. Мой ребенок потерялся, опять насупился, шагнул назад, прячась за мое бедро…

- Ну, это мама, просто по-взрослому! Если я ей передам для тебя такие угощения, она же их не возьмет!

Евгений Аверченко рассуждал правильно. Как настоящий ответственный взрослый, которому в голову не приходит, что один раз в несколько лет можно и гадостей дать ребенку. Не растолстеет, коркой не покроется. А вот радости ему будет даже больше, чем от Деда Мороза в Новый Год…

- Тогда можно просто котлет! Только многа-многа-многа! Принесешь? Котлеты же полезные?

Я прикрыла глаза. От стыда. Тёмка вот так, запросто, легко и ненавязчиво выдал всю глубину нашей с ним нищеты…

Проще умереть, чем смотреть на потрясенное лицо Женьки.

- Эммм… Котлет? Любых? А где они продаются-то? - Теперь пришла пора и ему впасть в растерянность.

И при этом изучать меня цепко и пристально: будто впервые увидел.

- Тёма пошутил. Нам ничего не нужно. - Вообще ничего. Самый лучший подарок в жизни он мне уже сделал.

А дальше - сама. Как-нибудь сама. Иначе нельзя просто. Что-то во мне сломается, если я позволю себе принять хоть что-нибудь от Аверченко.

- Видишь, Артём, как-то у нас разговор не клеится… - До Жени дошло, наверное, что он уже давно переступил заветную черту и вовсю топчется по запретной зоне своими грязными ботинками.

- А ты нам под дверь подбрось. Позвони и убеги. - Сын, как всегда, удивил. Со всей детской своей непосредственностью…

- А так можно? - Женька прикинулся очень удивленным…

- Ну, да. Как Дед Мороз. Он же всегда так делает….

- Малыш, иди-ка ты к бабушке. Здесь холодно, а мы еще тебя не долечили… - Не стала слушать его возражений, затолкала в прихожую, захлопнула за собой дверь.

Да, мой сладкий гном, конечно же, обидится. И даже не будет разговаривать минут пятнадцать-двадцать. И это будет самый мучительный период в моей жизни. Но мы обязательно с ним справимся.

- Олесь. У тебя все совсем хреново, да?

- Нет. Тебе показалось. Просто Тёмка - мясоед. Фанат жареного. Приходится ограничивать во всем.

Так странно. И так больно…

Обманывать отца своего ребенка, говоря о несуществующих привычках…

Но для Женьки этого ребенка и не существует, в общем-то. А Тёмыч - просто пацан, с которым захотелось пообщаться.

- Давай мои вещи, Жень. И я пойду. Нам уже пора готовиться ко сну…

Накатила внезапная дикая усталость. И плевать, что он обо мне подумает. Что осудит за грубость, наверное… Обидится, уйдет и никогда не вернется…

- Не позовешь в дом? Я так надеялся… - Он шагнул ко мне. Почти впритык. Нос к носу. Я опять могла ощутить аромат его одеколона… С новой ноткой - примесью женского парфюма.

- Я думаю, тебя ждут в другом доме. - Тут же вспомнилась красотка, чье эффектное появление помогло сбежать из Женькиного кабинета. Наверняка, ее духами он теперь благоухал. И кто я такая, чтобы портить жизнь этой женщине? Мою уже не восстановишь, так зачем еще одну ломать?