Для меня сейчас главное, что в легкие поступает воздух.

Я хватаюсь за горло и пытаюсь заново научиться дышать. По виску к щеке стекает что-то тёплое.

- Твою мать, - Мишка чиркает по своим губам большим пальцем и вдруг начинает хохотать. -Аленка, да ты у меня с характером оказывается. Знаешь, это заводит. Плевать на ту шлюху. Ты меня завела. Хочу прямо здесь.

Он снова хватает меня и рыком кладет обратно на стол.

Одной рукрй меня удерживает, а второй расстегивает мои джинсы.

- Сейчас ты у меня покричишь, Олененок.

– Нет! Пусти! Иди к ней! Я больше не твоя!

Голос срывается, горло жжёт будто кто-то натёр его наждачкой, а я так некстати выпила апельсиновый сок. – Отвали! Отвали! Нет!

- Ты моя всегда, - Миша все же умудряется стащить с меня джинсы, следом на пол летят трусики. -Тебе же нравится, малышка, - он отводит мою ногу в сторону.

Ну уж нет. Я лучше умру, но этому козлу не дамся!

Поворачиваю голову и вижу завалившуюся на бок лампу. Хозяйство Миши уже трётся о мой пах, так что времени на другой вариант у меня нет. Хватаю за тяжёлую ножку и изо всех сил бью Мишу по голове.

В ответ получаю пощечину, от которой мир вокруг начинает вращаться.

И в этот момент из коридора слышится голос охранника:

- Михаил Николаевич, на въезде гости.

- Кто? - Рычит тот.

- Авдеев.

- Твою мать, - Миша отстраняется. - Как Овод не вовремя. Ладно, натягивай джинсы. После пообщаемся.

Я кое как сползаю со стола. Щека горит, голова ещё кружится. Касаюсь виска и морщусь. Щипит. На пальцах остаётся что-то красное, но сейчас мне нет до этого никакого дела.

Я должна бежать. Выбраться отсюда, пока он занят своими партнёрами. Овода я знаю, гад похлеще Миши. Лучше на глаза ему не попадаться. Мой БЫВШИЙ муж хоть и мразь, но посерьёзному руку на меня не поднимал. Сегодняшняя пощёчина не первая, но, к счастью для меня, дальше он никогда не заходил. Авдеев может и убить. В буквальном смысле.

Быстро натягиваю бельё, краем сознания отмечая, что оно порвано и держится на честном слове. Затем джинсы. Мои кроссовки увы, остались внизу, но лучше я сбегу отсюда босиком. Миша орёт что-то своей девке.

Одевшись, быстро перебрасываю растрёпанные волосы на плечо и подхожу к окну так, чтобы остаться незаметной. Замечаю, как во двор въезжает чёрный внедорожник.

В этот момент ко мне возвращается Миша:

- Посидишь во втором лаунже. Там свалить не получится. -Он хватает меня за локоть и тащит через весь второй этаж, после чего заталкивает в комнату с несколькими розовыми диванами. Рядом ставит салфетки, перекись и лейкопластырь.

- У тебя кровь, обработай. Дал бы обезболивающее, но ты сейчас не в адеквате. Не хочу, чтоб наглоталась сдуру.

– Иди ты к чёрту, мразь! Не делай вид что тебе на меня не плевать, после всего, что ты сделал!

- Да, Олененочек, злись, - он подмигивает с хищной ухмылкой.

И раньше это меня просто дико возбуждало.

- Не растеряй свой запал.

Миша выходит и закрывает дверь. Хватаю банку перекиси и с криком швыряю в закрывшуюся дверь, оставляя на ней мокрый след.

Проклятье!

Ну и как мне выбираться?

Сначала меня накрывает истерика и я буквально захлебыааюсь рыданием.

Но злость и обида от предательства перекрывают жалость к себе.

Я оглядываюсь и замечаю, тоненькие защелки-заколочки на занавесках.

Жизнь не прошла даром в специальном приюте или как говорил сам Миша: " нашей семье".

Под чьим присутствием он взращивал себе бойцов, умников или банально путан на продажу (все зависело от способностей детей).

Приему взламывать замок меня научил…

Нет, я все еще даже в мыслях не могу назвать не его позывной, не тем более имя.

Это мой личный смертный грех, который я пронесу через всю жизнь.