Губы жены приоткрывается, и сиплым шепотом она произносит:

– Я все знаю, Руслан. Все знаю. Про тебя. И про нее.

Мой кадык болезненно дергается. Глаза жжет.

– Нет, – тихо шепчу, и тут же склоняюсь, чтобы обсыпать ее лицо тысячей поцелуев. – Нет, нет, Саш. – Отрицаю очевидное. Не могу смириться, что моя реальность вот так изменилась. Не хочу верить, что она все узнала.

Но останавливаю свои поцелуи, когда вижу, как лицо Сашки болезненно морщится. Ей противно. Противно, что я прикасаюсь.

Меня отбрасывает от нее в ту же секунду, будто ударам тока.

Падаю на пол, опираясь ладонями, и смотрю ей в глаза. В пустые глаза, которые еще утром полыхали океаном любви.

Мысли в голову лезут медленно, нехотя. Огромными скользкими червями заставляют меня понять – я всё потерял.

– Саш, это…

– Не то, что я думаю? – горько усмехается она. И мне кажется, что даже эта эмоция разочарования – поддельная, не настоящая. Будто там, внутри, моя девочка больше не чувствует совсем ничего.