– Не убегай, я же ничего не прошу. – сказал Слава.

– Я знаю.

– Так много лет прошло.

– Аха.

– А кажется, что все было вчера.

– Да.

– Лера. – Ладони Славы нежно погладили щеки.

– Так нельзя.

– Почему?

Как Лера должна объяснить почему? Потому что это очень интимно, слишком интимно. Это гораздо интимнее, чем лежат с мужем под одеялом в одной сорочке, а то и без.

лава не ждал объяснений, он уже тихо целовал. Откуда он знал, что так можно. Почему ему можно? Почему Лера ничего не говорит? Что с тобой, Лера? Это неправильно, как же это неправильно, как же это поздно. Хорошо, вот они губы, любимые губы. Такие же желанные. Лера, все, убедилась, что эти губы до сих пор желанные. Надо это заканчивать, за-кан-чи-вать. С трудом оторвавшись от источника радости, старясь говорить как можно увереннее, Лера произнесла:

– Слава, пожалуйста, не делай так. Я не буду устраивать киношных сцен с пощечиной и так далее. У меня просто нет времени, спешу в институт. До свидания. И всего хорошего. Я действительно желаю тебе всего самого хорошего. Прощай.

Семинар вроде прошел хорошо. Вроде – потому что Лера вроде и была там, и пыталась слушать, даже задавала вопросы, выступила со своим докладом, отвечала на вопросы и в то же время в голове у нее витали совсем другие мысли.

Она рассказывала о переводческих трансформациях, которые использовала при недавнем переводе не совсем знаменитого английского детектива, а думала, какие трансформации произошли сегодня утром в ее жизни. Тут же говорила о приеме переводческого добавления, и ругала себя, что утренняя «добавка» к кофе в виде поцелуев до сих пор чувствовались на губах; говорила о возможных затруднениях и типичных ошибках при переводе игры слов, каламбуров, а думала о том, какую сладкую ошибку совершила утром.

А еще ее волновало то, что Слава подумал про нее, вот уж пример проявления комплекса зависимого, горько усмехалась она своим мыслям. В пять вечера она полностью освободилась и купив йогурты, фрукты и сок она поспешила в свой номер. Есть в кафе отеля она сегодня точно не рискнет. Завтра последний день семинара, и послезавтра она уедет к мужу. Все будет как прежде. Никакой Слава ей не нужен. Отболело, нечего бередить рану. Ее план – прост и гениален, надо запереться в номере и никуда не выходить эти два дня, а потом тихо и осторожно, словно преступник, находящийся в федеральном розыске уехать в родной город. Она продумывала план, не понимая своих эмоций: то ли желает встречи со Славой, то ли боится, что он ее увидит.

Последний день семинара прошел успешно, после обеда Лера была уже в отеле. Можно было прямо сейчас собрать вещи и уехать, но ужасно разболелась голова. Тогда Лера, согласно плану, как мышь, зашла в свой номер, выпила парацетамол, легла на кровать. Не хотелось ничего. Не сняла костюм, не сняла чулки, хватило сил помыть руки и то хорошо. Сон в течение двух часов помог стать прежней версией Леры, но теперь она поняла, что зверски проголодалась, кроме утреннего кофе ее желудок еще ничего не получал и теперь начал бунтовать. Голодная Лера – это всегда злая Лера, сердитая Лера. Наспех причесав волосы, она решила сходить в ближайший магазин, как вдруг раздался дежурный стук, ручка повернулась, открылась дверь. В прихожей в домашней одежде стоял …Слава.

– Ты… - начали они одновременно и смущенно замолкли. Слава первый возобновил разговор со сквозящими нотками раздражения:

– Ты почему дверь не запираешь? Живешь в мире пони и розовых слонов? В твоем мире нет преступников или как?

Лера, несмотря на достаточно скверное настроение и желание съесть слона про себя хихикнула. Если бы он это сказал тогда, шесть лет назад, ох как бы она рассердилась за принятие ее за маленькую девочку. А сейчас вдруг стало тепло на душе. Просто так не говорят такие слова.