— Хорошо, если тебе так будет лучше, то давай разведёмся. Только я об этом буду сожалеть до конца жизни. Сожалеть, что сдался, не попытавшись завоевать твоё сердце и стать тебе настоящим мужем, а твоему малышу – настоящим отцом! В любом случае для всех этот ребёнок уже мой, а не нагулянный. И я согласен платить на него алименты. Ведь я люблю тебя и очень виноват перед тобою за вчерашнее.

— Блин, ты так мило говоришь о ребёнке, весь такой порядочный, хотя он и не твой даже. Мне аж неловко за свою категоричность. Ладно, давай попробуем ещё раз, но теперь уж точно на моих условиях. А они простые: мы должны уважать друг друга. И пока между нами не будет никакого интима, никакой близости как минимум до родов. Хотя нет. Там же ещё шесть-восемь недель на восстановление после них.

— Я согласен. Придётся каким-то образом продержаться несколько месяцев без секса.

— Не спеши соглашаться. Хотя ты и сам это предлагал ранее, но вчера я убедилась, что пока секс с тобой для меня невозможен. Потому не могу дать никаких гарантий, что даже через восемь недель после родов я соглашусь. Хотя, вероятно, за столько месяцев что-то и изменится. Возможно, я и смогу воспринимать тебя как желанного, любимого мужчину. Сейчас же ты просто друг, который вдруг решил меня изнасиловать. Прости, но это так.

— Я тебя услышал и признаю, что сам виноват.

— Ты не обязан мне ничего, Юр. И если передумаешь или тебя начнут напрягать мои условия, то мы в любой момент можем подать на развод. У нас нет совместно нажитого имущества, да и с малышом можно сделать вам тест на отцовство, доказать, что он не твой. Тогда тебе не придётся платить алименты на чужого ребёнка.

— Я хочу не просто платить эти алименты, а конкретно растить этого малыша и стать тебе полноценным, любимым мужем! – надо немного припугнуть Машу альтернативой. – Да и если мы разведёмся, и я сделаю этот анализ, то все узнают, что этот ребёнок Лёшкин. Он также разведётся, убедившись, что ты ему не изменяла и ребёнок от него. А дальше отец посадит его за избиение тех отморозков в отместку за развод со Светкой. И ты останешься одна на несколько лет. Вообще всё будет хреново, поэтому давай оставим, как есть. Дай нашей семье ещё один шанс ради ребёнка, ради нашей дружбы, да хотя бы и ради свободы твоего любимого Лёшеньки!

Маша молча вымыла пару наших тарелок и чашек и наконец ответила.

— Логика тут прослеживается. Думаю, стоит поверить в твою искренность и любовь, но это точно в последний раз. Просто раньше же таких прецедентов не было. Только помни, мы с тобой даже не целуемся! Никаких посягательств на моё личное пространство, если только я сама тебя ни попрошу об этом. В противном случае это точно будет наше последнее взаимодействие. Я разведусь с тобой, несмотря ни на что. Такой расклад тебя точно устраивает?

— Разумеется, спасибо, Цветочек! Ты не пожалеешь, что дала нам этот шанс.

— Посмотрим. Тогда купи сегодня щеколду, прикрути её к двери. И не забудь ещё себе какое-то спальное место подыскать. Кресло-кровать, например.

Маша ушла в комнату. А я принял душ. И мне стало ощутимо лучше. Я будто стал и физически, и морально чище после этого разговора, будто получил прощение грехов!

На работу мне было не нужно, я ж заранее освободил себе дни после свадьбы от заказов, надеясь сблизиться с женой. Потому решил полдня ходить по магазинам, чтобы не маячить перед глазами супруги, купить всё заказанное плюс порадовать её любимыми пирожными к чаю и цветами. Нужно же завоёвывать Машу хоть как-то.

Быстро выскочил на улицу. У меня зазвонил телефон. Это был отец. После вчерашнего промывания мозга от него ничего хорошего ждать не приходилось.