Огромный член оказался на уровне моего лица, правда муж им не бил мне по щекам и даже не прикасался пока, как насильник Жека, но мне стало так же мерзко, страшно и противно.

— Ты опять посмела произнести его имя, Маша! Ты же прямым текстом сказала, что будь Лёха на моём месте, ему бы ты отсосала легко, а я должен ещё несколько месяцев жить монахом, чтобы вашему ребёнку не навредить? Да у меня же яйца взорвутся от воздержания, тем более с такой желанной и любимой женушкой рядом! – член стоял колом и подпрыгивал прямо на уровне моих губ сантиметрах в пятнадцати. – Возьми его в ротик, милая, поцелуй, оближи и обхвати губками, не стесняйся. Я не буду глубоко входить, обещаю! Сделаем всё аккуратно и нежно. Давай, Машунь, слизни смазку, глянь, как блестит в свете ночника. Малышу от орального секса никакого вреда не будет!

И я решилась. Положила руки Юре на талию и, посмотрев вверх, заглянула ему в глаза. На лице мужчины мелькнуло недоумение. Муж, похоже, и сам до конца не верил, что я соглашусь на подобное...

А я и не согласилась!

Со всей силы оттолкнула его от себя и попятилась на локтях назад, отползая по кровати в сторону прикроватной тумбы.

— Зря ты так, Машенька, я же по-хорошему хотел! – Юрка резко запрыгнул на постель и пристроился рядом, накинув на меня левую руку и ногу, блокируя возможные перемещения. – Ты отталкиваешь меня, Машунь, а я лёг не сверху, а сбоку, оберегая от травм вашего малыша!

Как же спастись? Что сказать? Какие слова дойдут до его затуманенного похотью и гневом сознания?

Юра принялся жадно сжимать мою грудь сквозь полупрозрачную сорочку и впился в губы напористым поцелуем. Сжала челюсти и попыталась увернуться от его губ, крутя головой из стороны в сторону.

Высвободила правую руку и попыталась дотянуться ею до прикроватной тумбочки. Нужно было срочно найти какое-то оружие, иначе мне не спастись...

8. Глава 8

Маша

У меня там лежали крема, расчёска, блокнот и острозаточенный карандаш. Схватила его правой рукой, а левую положила Юрке на лоб и резко оттолкнула его лицо от себя. Поцелуй разорвался, а я приставила карандаш к своей шее.

— Я убью себя! А Лёша потом убьёт тебя за нас с малышом! – выкрикнула мужу и надавила на нежную кожу шеи карандашом. – Мне страшно умирать, но насилие от родного человека ещё страшнее! Ты последний, кому я могла доверять! Но и ты предал меня!

Юрка застыл и шокировано уставился на меня.

— Отойди, слезь с меня! Я не потерплю такого унижения. Ещё никогда в жизни я не делала минет и не сделаю! Ни с кем не спала без любви, по принуждению! Лучше умереть, чем это!

Юрка резко поднял руки вверх и, отскочив от меня, слез с кровати на пол.

— Машенька, опусти карандаш, прошу! Успокойся, милая. Прости, подожди. Не делай ничего. Ты же беременна. Подумай о ребёнке!

— Именно о нём я и думаю! Какого малышу будет жить в семье, где папа постоянно насилует маму, живущую в боли и унижении! Как ты будешь жить после этого? После насилия надо мной или моего суицида по твоей вине? Как, мой верный рыцарь? – спросила со слезами на глазах, быстренько отползая по кровати подальше от Юрки. Мгновенно спрыгнула с неё и забилась в угол, продолжая удерживать карандаш у своей шеи.

— Если посмеешь изнасиловать меня, то даже если я и решусь жить после такого унижения, то уж точно выгоню тебя из квартиры, разведусь с тобой! И никогда в жизни… Слышишь? Никогда больше не обращусь к тебе за помощью, никогда не прощу этого! Ты будешь для меня стократ хуже Лёшки! Он хотя бы просто предал меня, но никогда не брал силой и убил бы любого, кто посмел бы попробовать сделать это! Ты видел на Жеке…