- А ваш муж вам тоже изменял? - выдыхаю сквозь страх.

- О покойниках либо хорошо, либо никак, - разводит тонкими руками.

- О чем разговор? - Глеб возникает на кухне в домашнем халате.

А я ежусь, по спине мурашки.

Зря я его матери о своих подозрениях рассказала.

- Да так, Глеб, мы о своем. О женском! - Аграфена Григорьевна вытягивает длинную шею. - Давайте завтракать?

- Ань, готово? - муж садится за стол рядом со своей мамой.

- Да. Сейчас подам.

Пока родственники спокойно едят и обсуждают последние новости светского общества, у меня кусок в горло не лезет. Я даже не слышу их голоса, полностью погрузившись в свои вязкие мысли.

То, что советует Аграфена Григорьевна - ужасно! В моей большой многодетной семье такой грязи никогда не было. Об изменах даже речи не может быть! Отец очень любит мою маму, бережет ее, во всем помогает. И мама уважает и любит папу. Мои родители - пример образцовой семьи, воспитавшие шестерых детей! И я думала, что у меня с Глебом будет также: большой дом, много малышей, уют, гармония, уважение.

Бесконтрольно сжимаю вилку в руке, смотря на мужа с ненавистью.

- Ань, ты чего? - Глеб хмурит брови, поймав на себе мой взгляд.

- Задумалась, - кладу в рот кусочек вяленого помидора.

- Скоро у нас благотворительный вечер. Ты пойдешь со мной, - муж окидывает меня оценивающим взглядом. - Тебе нужно купить наряд и посетить салон. Прическу поправить, с лицом что-нибудь сделать.

Медленно разжевываю помидор, кисловато-сладкий вкус отпечатываются на языке.

- А что с моим лицом не так? - выдыхаю с едкой улыбкой, на Глеба не смотрю.

- Ань, не придирайся к словам. С твоим лицом все так. Просто нужно сделать макияж.

- А-а-а! Макияж! - киваю.

- Странная ты какая-то, - Глеб щурится. - Все о трусах тех думаешь?

Аграфена Григорьевна цепляет тонкими пальцами салфетку и промакивает ей свои сложенные в полоску губы.

- Да, Глеб. Думаю.

- Я сказал, что уволил эту девку. Тебе мало?

Атмосфера накаляется до предела, кончики моих пальцев током прошибает.

- Глеб, признайся, что изменяешь мне! - не выдерживаю и взрываюсь от переизбытка собственных бушующих эмоций. - Я же чувствую, что у тебя другая, Глеб!

- Ты с ума сошла так с мужем разговаривать? - шикает свекровь.

Слезы душат, обхватив мое горло болью и отчаянием.

- Глеб...

Меня перебивает не вовремя зазвонивший телефон Высоцкого, который лежит на столе у его правой руки.

На экране то самое имя - "Анастасия".

- Ответь, - требовательно выговариваю я. - И поставь на громкую.

Глеб сильно сжимает челюсти. Его зрачки темнеют, а ноздри злобно раздуваются, когда он шумно втягивает носом воздух.

- Ответь! - повторяю громче. - Докажи, что Анастасия тебе никто!

15. 12. Крыса

Аня со своим злобным взглядом выкручивает из моей души смутный рассеянный страх.

Жену терять я не хочу. И ее требование ответить на звонок любовницы, поставив при этом на громкую, корябает в моей душе гнойную рану.

- Да, Анастасия Ярославовна, я вас слушаю! - отвечаю металлическим тоном и зажимаю громкую связь.

- Глеб... - вскрикивает Настя в эмоциях. - Глеб Эээ... Эдуардович! - тут же исправляется.

- Что случилось?

- Тут крыса в отеле! - Клубничкина рявкает так громко, что у меня дрожит динамик.

- Чего? Какая крыса? - отключаю громкую связь и телефон вжимаю в ухо.

Аня медленно моргает и губу прикусывает, а моя мать бледнеет.

- Крыса! Крыса! Огромная! В люксе, куда заехал депутат! - слезно визжит Настя.

- Твою мать... - на лбу выступает испарина. - Откуда она взялась?

- Я не знаю! Я ее боюсь! Наш гость в бешенстве! Его я тоже боюсь! - задыхается. - Глеб, пожалуйста, приезжай! Тут такой хаос, я сама не справлюсь.