Осталось только спросить басовито, тепло ли тебе девица, тепло ли тебя красная, но дед с тревогой взирал на нее, опираясь на посох, а в руках держал пустой мешок…

- Ну, что случилось-то? — повторил он вопрос, протягивая руку в вышитой рукавице.

Но Мира как-то не спешила принимать помощь от этого странного деда. Наоборот, она даже отпрянула в сторону, чуть не повалившись в сугроб.

- Все ясно, — вздохнув, дед вдруг повернулся назад, и заорал. — Маааам! Маааам! Тут девушка! Она меня боится!

- Так не мудрено, — раздался голос той самой женщины из квартиры Гальки. — Ты бы себя в зеркало-то видел?

Приветливая женщина была закутана в большой меховой платок, на ногах белые валенки, а в руках большое одеяло, которым она бережно накрыла Миру, и ласково прожурчала, как добрая ласковая бабушка.

- Идем, милая, идем… нет-нет, не нужно сопротивляться, — улыбнулась она, когда Мира заупрямилась как маленькая. Так как привыкла все свои проблемы решать сама. — Никто тебя не обидит, идем, идем милая.

И Мира не в силах сопротивляться такой заботе и добродушию, что исходили из этой маленькой женщины, что позволила ей увести себя в дом.

- А ты куда? — вдруг оглянулась добрая женщина на сына, топавшего следом.

- Домой, — удивился тот такому странному вопросу. Даже замер на секунду опешивши.

- Мандарины собери, а потом уже иди, — лукаво сверкнула мама взглядом, и тот вскинув голову к нему, кивнул.

- Хорошо, — и отложив свой посох, принялся собирать рассыпавшиеся мандарины в мешок.

Мира судорожно всхлипывая вошла ведомая доброй женщиной в подъезд, а за тем в квартиру. Огляделась. Да, от того прежнего интерьера не осталось и следа. Сейчас в небольшой трешке царил стиль прованс, созданный отнюдь не хозяйкой, а при помощи грамотных дизайнеров по интерьеру. Нежные кремовые оттенки, неброские цветочные принты, занавески из беленого льна, коврики, подушечки, и прочие милые безделушки добавляющие уют в доме.

- Вот так, присядь, милая, — улыбнулась мама деда Мороза, который, к слову сказать пока еще не собрал рассыпавшиеся фрукты и в квартиру не вошел за ними следом. — Держи тапочки. Сейчас чайку попьем, а там и поужинаем. У меня уже почти все готово. Звать-то тебя как?

- Ми-мира, — произнесла послушно Мира, начиная тихонечко успокаиваться, отогретая ласковыми словами доброй женщины. — А вас?

- Любовь Васильевна, — улыбнулась та, и стала еще приятнее от этих разбегавшихся в разные стороны мелких лучиков морщинок. Ее светлые волосы были собраны в пучок на макушке, а румяное с морозца лицо приятным. — А сына моего — Пашей. Он парень у меня хороший, ты его не бойся.

Мира хотела было возразить, что она не боится, но тут вспомнила как дернулась от склонившегося над ней деда Мороза как от чумного, и молча кивнула, переобуваясь в самодельные тапочки из лавандовой толстой пряжи.

- Какие красивые, — похвалила она, любуясь тапком с помпоном на своей заледеневшей ноге. — Спасибо вам.

- Да не за что! Я иногда вяжу понемногу, — Любовь Васильевна взяла у нее из рук шубку и повесила ее на крючок в шкаф. — Проходи в гостиную, присаживайся, а я чай сейчас принесу… с вареньецем домашним.

Мира сквозь высыхающие слезы улыбнувшись хозяюшке прошла в гостиную и присела на одно из двух мягких глубоких кресел все в том же стиле прованс. Очень уютно теперь в квартире, даже окно кажется больше.

- Вот и чаек, — проворковала Любовь Васильевна, внося в комнату поднос с двумя чашками, сахарницей, тарелкой мелких хрупких печений и вазочкой с вареньем… вишневым!

Это было любимое варенье Миры с самого детства! Она от предвкушения чуть ли не облизнулась даже, протягивая руки к горячей чашечке с ароматным чайком. Что ни говори, а она здорово замерзла скитаясь по городу и сидя в сугробе. Надо согреться… какая же Любовь Васильевна умница, что пошла за ней, и привела в это уютное царство… деда Мороза. А вот, кстати и он… хлопнула входная дверь, и Павел вошел отстучав валенки о порог, и встал занимая всю тесную прихожую своей мощной фигурой.