Вздыхаю, уставившись в потолок. И провести бы мне так всю ночь, если бы взгляд не наткнулся на распахнутый шкаф и свадебное платье в нём.

Первые несколько секунд не происходит ничего. Только оглушающе бьётся моё сердце и шевелится в душе что-то давнее. В голове мелькает мысль, что происходящее сейчас – просто дурной сон. Стоит мне всего лишь крепко зажмуриться, а потом вновь открыть глаза, как наваждение исчезнет и оставит после себя смутные воспоминания чего-то странного. Но, увы… Всё остаётся на своих местах.

Вспомнила? Нет. Однако сознание как будто двоится. А я подхожу и снимаю платье с вешалки, вынимаю его из чехла и раскладываю на кровати. В целом оно в полном порядке: белоснежное, идеально отглаженное; но если приглядеться получше, то я замечаю отсутствие нескольких жемчужных пуговиц, вдобавок порванный кружевной край от стойки воротника и вдоль всей спинки.

От того, что вижу, мне становится больно. Невыносимо.

И тогда я вспоминаю.

***

Три года назад.

В спальне было темно. Только свет от уличного освещения проникал в окна. Его было достаточно, чтобы я смогла видеть силуэт Игоря.

Он отдёрнул шторы и прислонился спиной к подоконнику. Вытянув и скрестив перед собой ноги, пил джин известного голландского алкогольного бренда Nolet, бутылка которого оценивалась минимум в 10 тысяч долларов за экземпляр. Прямо из горла.

Он ни разу не заговорил со мной. Ни до того, как мы приехали на церемонию росписи в арендованный роскошный панорамный ресторан на крыше отеля The Carlton, ни во время банкета, ни даже после того, как мы, по обычаю, покинули гостей первыми.

Сейчас он тоже молчал.

Не раздевался, но несколько пуговиц его рубашки были расстёгнуты, поэтому ворот оказался небрежно распахнут. Пиджак смокинга валялся рядом, а развязанный галстук-бабочка атласной лентой болтался у него на шее, будто он раздражённо сорвал его, отчаянно пытаясь глотнуть побольше воздуха.

Нет, Игорь не просто разгневан, он был в ярости.

К своим двадцати пяти годам он самостоятельно достиг небывалых высот: миллиардер, владелец одной из крупнейших IT-компании, если он не возглавлял рейтинга Forbes, то уж точно входил в его первую десятку. Красив. Независим. Холост. Игорь Бессонов мог и имел всё, был способен на хую вертеть планету, вот только отказать в пустяковой просьбе моему отцу для него оказалось невыполнимо.

Мне двадцать, и я слепо была в него влюблена. А до этого момента, ещё и по-идиотски счастлива.

На ватных ногах я замерла напротив него, нервно перебирая пальцами тонкое кружево свадебного платья:

– Я сделаю всё, чтобы ты полюбил меня. Обещаю, что не буду больше давить! Я никогда не вмешаю папу, – еле выговорила, стараясь, чтобы не дрожал голос: – Всё будет так, как ты захочешь.

Игорь опять приложился к бутылке и сделал ещё один большой глоток. Слегка откинув голову назад, он будто бы на мгновение задумался, а потом снова внимательно посмотрел на меня с высоты своего роста:

– Я хочу, чтобы ты открыла окно и выпрыгнула на хер.

– Игорь… Пожалуйста… – сорвалось с моих губ. – Я люблю тебя!

– Вскройся, повешайся, утопись, – что угодно на твой выбор, только исчезни из моей жизни.

Я и впрямь надеялась, что после свадьбы смогу всё уладить… А теперь дёрнулась, словно он чуть не сшиб меня одним резким ударом ладони по лицу.

Я осталась стоять. Игорь резко замолчал, словно обдумывая новое невыполнимое.

Тишина резала по нервам. Хотелось заткнуть уши ладонями.

– Раздевайся, – он сказал лишь это.

Я судорожно сглотнула и облизала губы.

После небольшой паузы, начала робко шаг за шагом двигаться к нему, до тех пор, пока не остановилась максимально близко. Так, что при желании Игорь смог бы протянуть руку и прикоснуться ко мне. Но он предпочёл сделать ещё один глоток джина и поставил частично опустошённую бутылку на подоконник: стекло глухо стукнулось о камень. Я вздрогнула.