Вчерашняя единичная вспышка воспоминания момента и обстоятельств уродует моё сознание. Мысли разбрасывает в стороны.

Я не знаю, может быть память будет возвращаться постепенно, но в одном я уверена: вспоминать о жизни с мужем я не желаю.

Бездумно перелистываю страницы следующего политического журнала и возвращаюсь мыслями ко времени своего студенчества, как я мечтала работать, когда шла учиться на специальность зарубежного регионоведения в МГИМО. Я думала, что буду ездить по миру и заниматься международными программами, их аналитикой и консалтингом или отдам предпочтение гуманитарным проектам. А по факту я – безработная нелюбимая жена. И мое безупречное знание трёх языков – английского, французского и малайского – мне вообще ни разу нигде не пригодилось.

Издаю печальный смешок.

Я засматриваюсь на журнальную фотографию ночного Токио и даже не замечаю, как напротив меня кто-то садится.

– Полина! – Приятный бархатистый голос заставляет меня замереть со слегка приподнятым, готовым перелистнуть страницу, пальцем. – Лаврина! Вот это встреча!

Поднимаю глаза, смотрю на лицо парня напротив и чувствую, как губы сами растягиваются в улыбке.

– Узнала?

Конечно! Передо мной Вадик Будровин.

– Одному моему однокурснику понадобилась замена на смену во время практики, – смеюсь я, – и он решил махнуться со мной, поэтому написал короткое сообщение: «Это Б. Выйдешь за меня завтра?».

– В точку!

Его улыбка становится широкой и открытой.

Вадим выглядит превосходно: идеально отутюженный костюм серого цвета прекрасно подходит к цвету его зелёных глаз; светлые волосы аккуратно уложены; гладковыбрит. И это, кстати, ему очень идёт!

– Насколько я помню, – подмигивает он, – выйти за меня ты тогда отказалась.

– Осторожнее, а то я подумаю, что ты был в меня безответно влюблен, – пытаюсь отшутиться я, но выходит как-то не очень весело.

– Ну, я же не мазохист, чтобы влюбляться в такое количество недостатков, – приободряет меня Будровин, не давая окончательно расклеиться. – А вот достоинства твои мне сейчас позарез как нужны! Защищалась ты на малазийском, а дипломная работа была посвящена исследованию цифровизации публичной политики на примере опыта Сингапура и внедрения там программ «умного города».

Я расплываюсь в улыбке, складываю на груди руки и откидываюсь на спинку стула:

– Отменная память!

Если я расслаблена, то мой собеседник сейчас максимально собран: он пересаживается к краю сидения, придвигается ближе и облокачивается на стол.

Из-под рукавов его пиджака выглядывают манжеты рубашки с дорогими запонками и швейцарские часы – обязательные атрибуты делового стиля мужчины, подчёркивающие его вкус, социальный статус и состоятельность. Если бы не всё это, а ещё крокодиловое портмоне с буковками Brioni, которое он крутит пальцем по столу, и, периодически мигающие, два его «яблочных» гаджета, сложенные стопочкой, то можно было бы подумать, что Вадик Будровин – обычный, нормальный парень.

– Не спросишь, кем работаю?

– Я и так вижу – кем-то очень важным.

Значит, для него я до сих пор Лаврина. В таком случае, про своё неудачное замужество или слишком удачное (смотря с чьей стороны посмотреть), я решаю не говорить. Мне гордиться нечем.

– Ну? – Вадим не выдерживает моего молчания.

– Что – ну?

– Если ты не понимаешь, что я тебе работу предлагаю, то давай начнём издалека. Чем сейчас занимаешься?

Делаю глоток совершенно остывшего кофе и пожимаю плечами.

Сказать ему, что я напрочь забыла три года своей жизни?

Совершенно не нужно учиться искусству «помнить», но в искусстве «забывать» необходимо совершенствовать себя каждый день. В последнем, видимо, я так преуспела, что меня вряд ли кто другой обойдёт.