— Кир, ты как?

Сегодня же найду нам новое жильё! Нельзя избавиться от воспоминаний за пару дней, особенно, когда мой локоть в его руке выглядит настолько хрупким, что я начинаю ощущать себя феечкой из мультика. И Кирилл бессовестно этим пользуется.

— Кира? — спокойный тон и не лишённые достоинства извинения кажутся знакомыми, как и разноцветные глаза стоящего перед нами мужчины.

— Хоффман, — спасибо авиаторам, скрывающим выражение моих глаз.

— Какая неожиданная встреча, — так бывает, когда ежедневно видишь коллег, однокурсников, одноклассников и уже не представляешь их где-то вне того мира, где они — привычный устаканившийся фон. И теряешься, стоит столкнуться с одним из них в совершенной другой реальности — зоопарка, ресторана или торгового центра. — Представишь меня своему спутнику? — тонкое изощрённое издевательство не входит в его обычный арсенал.

Так же, как и попытки соблазнить, но передо мной стоит совсем другой Хоффман, без налёта простоты и нарочитой скромности. Тот, который без труда сложил два и два, видя одинаковые обручальные кольца, но предпочёл другой путь. Сверкая белоснежным оскалом, видя, как Кирилл до скрипа сжимает челюсти.

— Кирилл, это Григорий Хоффман — мой однокурсник. Хоффман, это Кирилл Самсонов, мой муж, — на этом мои обязанности оказались выполнены и, оставив их одних, я иду к сыну.

Блондинка за спиной Хоффмана так и остаётся беззвучным приложением с отчётливыми чертами стервозности на лице.

— Мама, мифкам жалко! — первый восторг схлынул и Сашка прижимается лицом к прутьям, грустно наблюдая за откровенно задолбавшимися медведями.

— Точно, мой хороший, — подхватываю его на руки.

Вольер разделяет кованая решётка и животные ходят кругами, замирая, когда оказываются слишком близко друг от друга. Прямо как мы с Кириллом, и Меркуловой в роли железного, с колючей проволокой и электрическим током, глухого забора. В нём остаётся последняя, едва заметная щель, которую я с достойным лучшего применения упорством забиваю жвачкой и замазываю гудроном. Так, чтобы наверняка.

— Нам тоже становится жарко, пойдём домой? — но Сашка меня уже не слышит. Тёмная макушка уютно лежит на моём плече, а её хозяин посапывает, видя яркие сны.

— Давай я возьму, — Самсонов подходит неслышно и уверенно перехватывает сына, — идём?

— Кир, на пару слов, — Хоффман появляется справа, держась на вежливом расстоянии.

— Идите в машину, я скоро, — мне всегда удавалось прочитать выражение глаз Кирилла, но он снова в очках и всё, что я вижу — резкий поворот и быстро удаляющуюся спину.

— Какого чёрта, Кира?! — время приближается к часу, и в зоопарке практически нет посетителей до второй, вечерней, волны.

— Руки убери! — цежу я, стряхивая его пальцы, неожиданно длинные и слишком сильные для не отличающегося мускулатурой одногруппника. — И выбирай выражения.

— Я не для того рассказал тебе про Лизку, чтобы смотреть на счастливое семейство Самсоновых в полном сборе! — его глаза щурятся, а между бровей пролегает глубокая морщина, показывая то, что я уже поняла сама. Оценивая его возраст, я прилично так промахнулась.

— Хоффман, а ты чего ждал? — хмыкнув, я стягиваю очки, с неприкрытым удовлетворением наблюдая, как он спотыкается о мой снисходительный взгляд. — Думал, я играю? — презрительный смешок развеивает все возможные сомнения. — Или всерьёз считал, что после всего я кинусь в твою постель? С разбега.

— Верил в твоё благоразумие и самоуважение, — самое время разочаровать его ещё больше и избавиться от претендента на своё тело.

— О чём ты, Гриша? — манерно растягиваю слова, мгновенно меняясь. — Благоразумие? — взлетают брови. — Самоуважение? — делаю шаг навстречу и пальчиком касаюсь его груди.