Мне просто необходимо смыть с себя запах Ильи. Тру мочалкой шею гораздо дольше, чем нужно. Хочу стереть следы его лап со своей кожи.

Но, заглянув после душа в зеркало, только расстраиваюсь. У меня всегда была тонкая кожа, на которой синяки выступают буквально от любого неосторожного прикосновения.

Вот и сейчас на моей шее проступают красные следы от пальцев мужа. К утру они будут синие. А сверху этого великолепия я еще все расцарапала мочалкой…

Поднимаю воротник махрового халата повыше, чтобы няня не увидела следов моего общения с мужем.

Оксана переодевает Рому на пеленальном столике. Иду к ним. Хочу доделать все сама, и отпустить девушку спать.

Но как раз в тот момент, когда я наклоняюсь, чтобы заглянуть няне через плечо, она резко выпрямляется и оборачивается с сыном на руках. И… залепляет мне плечом прямо в глаз.

- О Боже, Валерия Михайловна, простите пожалуйста! – причитает Оксана с расширившимися от ужаса глазами.

Тру ушибленный глаз. Больно, блин…

- Ничего страшного, - успокаиваю я девушку. – все в порядке.

- Ужас, просто ужас, - качает головой моя няня.

Напрягаюсь от ее слов. Возвращаюсь в ванную – посмотреть в зеркало что же там за ужас такой.

И расстраиваюсь окончательно.

Скула под глазом покраснела и начинает опухать.

Клаа-а-ас! Вот это красотка! Беспомощно вздыхаю. Ну что я теперь с этим могу сделать?

Возвращаюсь в комнату и прошу Оксану сбегать на кухню и принести мне что-нибудь холодное из морозилки.

Может, завтра опухоль спадет и будет выглядеть не так страшно?

Но утром, взглянув в зеркало, я в голос стону от досады.

Опухоль никуда не делась. А краснота переместилась почему-то под глаз и вместе с отметинами на шее налилась ярко – бордовым цветом.

Замазать все это косметикой разумеется не вышло. Стало только хуже.

Я машу рукой на лицо и пытаюсь скрыть одеждой хотя бы синяки на шее. Но имеющиеся в моем гардеробе водолазка и блузка с высоким воротом неприятно трут поцарапанную кожу.

Приходится ограничиться повязанным на шею шелковым платком.

Не то, чтобы мне было дело до того, как я выгляжу. Просто не хочется привлекать к себе излишнее внимание.

А есть хочется и уже очень сильно. Кормящий организм требует полноценного завтрака.

Сына я уже накормила, теперь моя очередь.

Беру малыша на руки и спускаюсь вместе с ним вниз.

Замираю на ступеньках.

В гостиной сидит все семейство Осиповых полным составом. Четыре пары глаз одновременно поднимаются на меня.

Отчаянно краснею, понимая, что они сейчас видят.

Взгляд Ильи прожигает меня ненавистью. Буквально сшибает с ног. И я снова задыхаюсь от растущей в груди паники.

- Охренеть, - гогочет Юра, - он ее избил. Нет, ну вы видели? А еще мне что-то говорили… Еще раз поздравляю тебя, Лера, с отличным выбором!

7. 7

- Это не то… - хочу объяснить собравшимся, что Илья не имеет отношения к синяку на моем лице.

- Иди к себе, - обрывает меня муж.

Хмурюсь. Он решил, что может запереть меня в комнате?

- Нет, - возражает Олег Платонович. – Пусть Валерия спустится к нам. Я хочу поговорить с ней наедине.

- Я не разрешаю, - Илья тоже хмурится. Смотрит на отца с вызовом. – Ты не будешь говорить с моей женой без моего присутствия.

Похоже, они оба забыли, что я взрослый человек с такими же, как у них, правами.

Спускаюсь в гостиную, игнорируя злой взгляд мужа.

- Доброе утро, - выдаю искусственную улыбку и тут же кривлюсь от боли в ушибленной скуле.

- А ты еще спрашивал, дорогой, зачем нам ехать сюда с самого утра? – Евгения Игоревна искусно изображает озабоченность. – Посмотри, что он сделал с бедной девочкой! Еще не поздно все переиграть. Разведи их, Олег, ты же можешь. Лерочка, ты ведь все еще хочешь замуж за Юру, а не за Илью?