Испуганно пищу, когда Илья слегка толкается бедрами вперед, заставляя почувствовать ягодицей огромный каменный стояк.

Рука мужчины скользит по моему бедру вниз, поддевает подол юбки и медленно тянет вверх.

Смотрю широко распахнутыми глазами, как из-под подола показываются мои коленки, затем родинка на бедре, которую всегда скрывает одежда, а потом и край белых трусиков.

Становится нечем дышать. Совсем. Хватаю ртом воздух, понимая, что вот-вот упаду в обморок. Хотя бы от стыда. Ведь мы сидим на улице, где нас могут увидеть.

- Ты так дрожишь… - хриплый тягучий голос Ильи только повышает напряжение. Натягивает нервы до предела. – Это заводит… хочу трахнуть свою нежную женушку… может, уже пора, Лера, как считаешь?

13. 13

- Сколько там еще дней осталось, пять? – огромная ладонь мужчины ложится на обнаженную кожу бедра.

Скользит вверх, упираясь в резинку трусиков.

- Ш-ш-шесть… - пищу в ответ, заикаясь.

Вцепляюсь руками в запястье Ильи и тяну, пытаясь оттащить наглую лапу подальше от своих трусов.

Разумеется, бесполезно.

- Не понимаю, зачем ты оттягиваешь, - вторая рука сильнее прижимает меня за талию к телу мужчины.

И снова мне в задницу толкается огромный каменный стояк.

- Нет-нет, не… - слова срываются в испуганный вскрик, когда ладонь мужчины нагло ныряет под ткань трусиков. Без предупреждения и подготовки раздвигает там складочки.

Охаю, задыхаясь, потому что уже в следующую секунду чувствую в себе его палец.

Это резкое движение причиняет дискомфорт, а ситуация в целом вызывает панику. Нелогичный, неподдающийся контролю страх.

На глазах выступают слезы.

Илья толкает в меня палец до самого упора. Я чувствую его там своими стеночками. Это так дико. Сидеть практически у всех на виду, насаженной на его палец.

- Ты сухая, - раздраженно замечает муж.

- Отпусти, пожалуйста, - тихо прошу я. – Я же сказала, что не хочу. И на нас ведь люди смотрят! Нельзя так себя вести…

Хриплый смешок рядом с ухом.

- Они все отвернулись, уверяю тебя.

Палец Ильи скользит, выходя из меня. Затем муж аккуратно поправляет ткань трусиков, чтобы они сидели ровно и опускает подол юбки вниз.

Порываюсь встать с его колен, но рука, обхватывающая мою талию, сжимается крепче.

- Будем пить кофе, - ставит меня перед фактом муж.

- Я не пью кофе, пока кормлю грудью.

- Тогда чай.

Илья поднимает вверх руку и машет, подзывая прислугу.

К нам тут же подходит та девушка, что принесла Илье мою сумку. Муж просит ее принести для меня чашку чая, а я краснею еще сильнее.

Что он там говорил: все отвернулись? Ну конечно…

Через минуту девушка возвращается с чаем, ставит на столик чашку и тут же уходит.

Я опускаю глаза. Мне стыдно, что кто-то видит меня, сидящей на коленях Ильи. Это ведь слишком интимно. Зачем он так делает?

Муж берет со стола чашку чая и подносит к моему рту. Подвисаю растерянно. Он что, решил сам меня поить?

Теплый фарфоровый край касается моей губы.

- Пей.

Размыкаю губы и отпиваю немного.

- Молодец, - Илья ставит чашку обратно на стол.

Берет свой кофе и тоже делает глоток. Снова берет чашку с чаем и подносит к моему лицу.

- Я ведь могу сама, - тяну руки к чашке.

- Не можешь, - рука с моей талии поднимается и легонько бьет меня по протянутым пальцам.

Делаю еще один глоток с рук Ильи.

Это выносит мне мозг. Что за игры? Я совсем не понимаю.

Мы ведь терпеть друг друга не можем. Я знаю, как муж ко мне относится.

Могу частично понять его больную логику, по которой он хочет, чтобы я родила ему ребенка. Но устраивать чаепитие у него на коленях - это же совсем какой-то абсурд.

Все это слишком интимно. Сидеть на нем, все еще ощущая в себе его пальцы. Пить из его рук. Будто между нами правда есть какая-то близость.