Да, конечно, они дружат с детства, но так же нельзя, пекло его поглоти! Если лучший друг изменяет твоей сестре — он перестает быть твоим лучшим другом. Точка. Что может быть проще?

Но не-е-ет, Джаспер у нас не такой. Ему наплевать на чувства сестры. Болван!

Возможно, так на его разум подействовал титул маркграфа, который он позорит с тех пор, как наш отец погиб на войне с нагами. Не представляю, что Джас будет делать, если наги снова нападут и уже ему придется защищать наши границы.

Джас и защищать? Ха-ха!

Лучше всего ему даются попойки, о которых потом судачит полгорода, да азартные игры, когда он обирает до нитки таких же пьяниц, как он сам.

— Роми, — сдержано говорит мама, вырывая меня из потока гневных мыслей. — Твой брат имеет полное право знать. Как и мы все.

Я пытаюсь проглотить обиду. Должно быть, возмущение слишком ярко отразилось на моем лице, и это совершенно никуда не годится.

— Да, ты права, — отвечаю я. — Разумеется, Джаспера тоже нужно пригласить.

Мама знает, что мы не общаемся, но отказывается принимать чью-либо сторону. И всё же я уверена, что меня она понимает куда лучше, чем Джаса. Вряд ли она бы оценила, если бы ее собственный брат отказался от нее в пользу друга-обманщика.

— Роми… есть еще кое-что.

Я вопросительно смотрю на нее, готовая исполнить любую просьбу. Но матушка медлит. Она прочищает горло и кивает в сторону кресел возле камина.

— Может, присядем?

— О, конечно!

И почему я до сих пор не предложила маме сесть? Она наверняка устала с дороги, а тут еще и такие новости. Могу объяснить свою необходительность только тем, что и сама сбита с толку и ужасно напугана.

Мы располагаемся в креслах друг напротив друга, и мои щеки начинают пылать от близости к огню. Матушка складывает руки на юбках, и это выглядит как-то уж слишком чопорно. Напряженно.

Что происходит?

— Мама? — спрашиваю я. — Что я еще могу сделать?

Мы встречаемся взглядами, и во мне поселяется тревога.

— Видишь ли, Роми… Я приехала к тебе лично не только для того, чтобы сообщить новости, но и еще по одной причине…

О Боги… Кажется, что какая-то часть меня уже знает, к чему матушка клонит, но я отказываюсь в это верить.

— У твоего дедушки есть последнее желание, — продолжает она. — Он хочет всех увидеть… ну, знаешь, веселую компанию…

Я заставляю себя дышать ровно. Хоть бы голос не дрогнул…

— Если ты переживаешь о нас с Джаспером, то не беспокойся, — отзываюсь я. — Ради дедушки мы сделаем вид, что у нас всё хорошо.

Взгляд мамы становится таким многозначительным, что у меня пересыхает во рту. Узел страха скручивается в груди.

— Роми, я имею в виду не Джаспера. Понимаешь… дедушка хочет увидеть всех. Всю семью.

Всю семью… А значит и Синклера, не так ли? Когда я понимаю это, внутри меня всё окончательно обрывается.

5. Глава 5. Романия

Примерно полминуты мы молчим, а потом я шумно выдыхаю. Мой первый порыв — притвориться дурочкой. Сделать вид, что я понятия не имею, о чем именно мама говорит.

Но это будет глупо. И бесполезно. Врать я никогда особо не умела.

— А если он откажется?

Этот вопрос внезапно лишает меня сил. А ведь я даже не назвала его по имени…

— Синклер может быть негодяем, но он никогда не был жесток, — тихо говорит мама. — Как он может отказать в просьбе умирающему?

Она права, и мы обе это знаем. Я снова поднимаю на нее глаза, и меня так и тянет спросить, а почему бы ей… Она же поедет к Джасперу, почему бы не заехать и к Синклеру? Их резиденции находятся рядом, это я точно знаю. Не выгонит же он родную тещу, в конце концов.

Но вопрос, — или скорее мольба, — застревает у меня в горле. Мне не хватит наглости просить маму еще и об этом. На нее и так больно смотреть... Не хватало еще, чтобы она решала мои проблемы.