Кто я после этого?

Ты просто олень, Высоцкий! Конченый мудила. – Подсказывает внутренний голос, и мне даже не хочется с ним спорить.

Не знаю, что делать и как это исправить. Знаю лишь одно – я должен вернуть жену. Должен сделать так, как сказал Саныч, – уверить её в том, что она для меня единственная и неповторимая. Должен доказать свою любовь и, чёрт возьми, убедить в том, что одна ошибка не может повлиять на наши отношения.

Ведь многие пары переживают как-то измену, да? Живут себе дальше, дают партнеру шанс на искупление.

Хочется верить, что я этот шанс тоже заслужил.

Вопрос лишь в том, поверит ли мне теперь Соня…

– Куда едем-то, расскажете? – Улыбается мне водитель.

– А, да… В аэропорт, пожалуйста.

Достаю из сумочки телефон и отключаю, чтобы не травить себе душу лишний раз, выжидая звонков с раскаяниями, извинениями и оправданиями.

Мне они нужны, как и любой другой женщине в такой ситуации. Но я боюсь, что это меня доломает и уничтожит. Что я брошусь тотчас же в Лёшкины объятия, лишь бы он уверил меня, что всё будет как раньше и жизнь наша не поменяется.

Я трусиха, да. Я боюсь всех этих перемен и неопределённостей, которые они несут. Мне нравится предсказуемость.

Неизвестность меня страшит, но теперь лишь она одна впереди.

– В аэропорт! – Нараспев тянет водитель. – Эх, не люблю я самолёты, эти бездушные железные птицы.

Он не смолкает. Тянет широкую улыбку и всю дорогу трындычит. У меня раскалывается от его болтовни голова.

Не понимаю, это какая-то компенсация? Почему у нас не может быть синхронизации с окружающими? Или что, по моему зарёванному лицу недостаточно хорошо понятно, что мне не до пустого трёпа?

Через час стояния в пробках мы добираемся до аэропорта. Я ведь даже не забрала свой чемодан. Надеюсь, Лёша вернёт его мне, когда придёт собирать свои вещи.

Расплачиваюсь с водителем.

– Девушка, всё будет замечательно! Срастётся! Хорошего вам дня! – Весело салютует он на прощание ладонью.

– И вам! – Буркаю без энтузиазма.

Хороший день, ничего не скажешь. Куда уж лучше?!

Мой день идёт словно в обратной перемотке: такси, аэропорт, самолёт, такси, дом.

По инерции кошусь на телефон, жду сообщения и злюсь, что ничего нет…

Дурная, сама ведь отключила.

Возле квартиры я замираю. Вставляю ключ в замочную скважину, но не могу провернуть. Я не хочу туда входить, потому что там слишком много нас.

Меня и Лёшки.

Совместные фото в рамках, в основном с его соревнований. Я ведь самая преданная фанатка Высоцкого, самая ярая болельщица.

Наша постель, которая пахнет его телом, его духами и его хвойным гелем для душа. Но теперь этот запах ассоциируется у меня с чем-то грязным, острым, болезненным.

Там целый шкаф, забитый кубками и медалями, – всё Лешкино, за победы.

Молодец, Высоцкий! Быть первым в спорте тебе оказалось мало, решил быть первым и в делах амурных?

Что ж…

Конкуренция – не то, что меня мотивирует на борьбу. Я себя не на помойке нашла, и прощать измену не стану.

Проворачиваю ключ. Вхожу.

С порога меня обдаёт привычным запахом нашего быта. Я вбираю его во всю мощь лёгких, и меня топит густым сиропом эмоций, которые я старалась удержать внутри.

Пытаюсь продышать подступающую истерику, но ощущение проваливающегося под ногами пола опережает всё иное. Скатываюсь по стене вниз и рыдаю в голос, зарывшись лицом в колени.

Кто виноват в случившемся?

Лёша, потому что ощутил вкус славы и богатства?

А может я, потому что позволила себе абсолютное доверие?

Но как иначе? Разве не принято в отношениях доверять? И что это за семья такая, в которой нужно всегда быть начеку?

Нет, мне такое неинтересно. Я на подобное не подписывалась и с предателем растить ребёнка не намерена!