Вот он о чём! Боже, я иду будто по тонкому канату а внизу не пропасть. Внизу остроконечные пики направленные на меня.

- Нет, не знаю, - я качаю головой. - А… а что?

- Ты очень сильно мне напоминаешь одну женщину. И внешностью и манерами… она такая же была пугливая. И тоже не пила - он усмехается, а мне совсем не до смеха.

Он говорит обо мне. Боже! Он говорит обо мне.

- И… эта женщина, она… - я не знаю, что спросить, горло пересыхает.

Наш диалог идёт явно куда-то не туда. Мне кажется, я готова сейчас на любую отчаянную глупость, чтобы прекратить разговор. Но с другой стороны, какая-то часть меня безумно хочет услышать хоть что-то от Рейгана обо мне.

- Она была моей женой, - бросает Рейган.

Если бы ко мне был подсоединен какой-то датчик телесных показателей, он бы зашкаливал. Меня будто окунули в горячую воду и сразу облили ледяной. Я начинаю дышать сознательно, чтобы дыхание не сбилось. Вдох, медленный, спокойный, такой же выдох.

Вдох.

Выдох.

- И где она теперь? - спрашиваю я. - Ваша жена?

Его лицо меняется.

- Очень далеко. Она мертва, Мелоди, - он делает ещё один глубокий глоток вина. Из вальяжного и расслабленного Рейгана он превратился в сосредоточенного, погруженного в себя. - Прости меня, я не люблю врать а ты… как соль на рану. Смотреть на тебя, даже больно. Особенно в твои глаза. У вас очень взгляд.

Он опять оборачивается на меня.

- Хотя глаза другие, у неё были такие синие, глубокие. У тебя зелёные как трава. Свежая. Как и ты - свежая, - он опять улыбается, но эта улыбка мягкая, успокаивающая. - Ты не рассчитывала, что придешь ко мне, верно? Тебе так сказали други в гареме.

- Да, милорд, - лучше ему не врать.

- А я поддался слабости. Именно потому, что ты так напоминаешь её.

- Но, вы сказали, что вам больно смотреть на это, - я опускаю голос до шепота.

- Да, больно. Видимо, во мне есть что-то от тех, кто наслаждается болью. В конце концов, - он снова наливает себе. - Когда ничего не чувствуешь, даже боли начинаешь радоваться.

- Я сочувствую вашей потере, - мягко говорю я. Это, наверное то, что должна была сказать любая нормальная девушка.

- Не стоит. Если бы она была жива, я бы сам её убил.

- Что?! - вырывается у меня.

Эти слова будто пощечина моей душе.

Как?!

За что?!

- Предательство не прощается, Мелоди. А она предала меня. Ужалила так, как никто другой не мог. Ей повезло, что она умерла своей смертью.

8. Он мог отреагировать на тебя

Мне сложно успокоить сердце, что кажется, хочет выбежать из груди.

Я - предательница?! Я?!

Я провела ночь с другим? Может быть, это я позволила погибнуть матери и ребёнку «пожалев ресурс».

Чертову йому!

Нет-нет. Не я. ОН! Он предатель! А рассказывает девушкам, что это я в чем-то виновата?!

Как же... как же это мерзко!

К счастью, Рейган не замечает ужаса в моих глазах. Он отходит от меня, делает несколько глотков вина.

- Не слишком ли вы много пьете? - спрашиваю я и тут же осекаюсь.

Я ему никто. Я лишь наложница. Да и какая мне разница, сколько он пьет?

До завтра он вообще не доживет. Я должна думать об этом.

Но там ещё сложнее. Я не убийца.

Как бы я не злилась на него... убить это очень сложно.

Надо думать о малыше. О ребёнке, как он там. И как я делаю всё, чтобы спасти его. Ведь его отец отказался от этого!

Рейганхмыкает, не злится, только оглядывает меня.

- Ты беспокоишься за меня? Или не хочешь ложиться с пьяным? Думаешь, буду мерзко пахнуть и засну?

Я не думаю, что могу решать хоть что-то в моем положений. Отмалчиваюсь.

- Ладно, ты права. Просто, - он вздыхает. - Прости, но ты как маленькая заноза. Раскрыла рану, которую, как я думал, я сумел погасить. А теперь… я только больше её трогаю. Так что это не твоя вина, целиком моя. Амели будет возмущена этим. И тому, что ты была здесь тоже. Но мне плевать на её мнение.