— Держи, — он бросает мне свою рубашку, а сам успевает надеть брюки.

Я упрямо продолжаю сидеть на полу, сгорбившись.

— Мне и впрямь лучше поехать домой.

— Опять хочешь убежать, трусливо поджав хвост?

Просовываю руки в рукава рубашки, в которой почти тону.

— Я не хочу убегать. Я просто боюсь в очередной раз быть проигравшей стороной.

Я знаю, что так и будет. Ян любит Ирину. Ира любит Вадима. А Вадим любит только себя. Замкнутый круг, в котором мое имя не значится.

— Что ты, черт побери, имеешь в виду? — Ян собирает мою одежду, разбросанную по полу, и почетно вручает ее мне, взяв в руки свои туфли и мои ботинки.

— Ты обязательно простишь Ирину, потому что любишь ее. У вас общий сын, в конце концов. Вадим найдет себе другую любовницу.

— А ты? — Ян как всегда проницателен. Ему не нужно задавать подобный вопрос, ведь он и так знает, что будет со мной.

— А меня ты встретишь в какой-нибудь забегаловке. Я буду разносить пиво и шашлыки. Ну, конечно, в лучшем случае. И мне повезет, если позволят видеться с дочерью хотя бы раз в год.

— Ты думаешь, Вадим на такое способен?

— Это еще благоприятный расклад.

— Почему ты вышла замуж за него? — недоумевает Ян. Я с сожалением оглядываю его торс. Этот мужчина никогда не будет принадлежать мне, увы. Другой женщине, его жене, везет быть любимой им, и если та окажется умной, то обязательно протянет оливковую ветвь в качестве перемирия.

— Потому что забеременела. Тогда Вадим не был таким подонком. И да, мне казалось, что я влюбилась, — теперь я расплачиваюсь за свои ошибки. Попала в капкан, из которого не выбраться без посторонней помощи. А этой самой помощи ждать не откуда.

— Завтра мои адвокаты начнут готовить документы для развода. Ирина будет свободна, и если Вадим захочет, он сможет узаконить их отношения, — роняет горькие слова Ян.

Мы выглядим нелепо. Я в его рубашке со своей одеждой в руках, босая и растрепанная. Он в одних брюках, тоже бос, держит нашу обувь. Оба на расстоянии двух шагов друг от друга. Камин постепенно угасает. Прямо сейчас решается вопрос о нашем общем будущем, если таковое имеет место быть.

— Я постелю им красную ковровую дорожку и усыплю их брачное ложе лепестками роз, — язвительно бросаю я. Нужно убираться отсюда.

— Соня! — восклицает Ян. Он швыряет обувь на пол, следом отправляет одежду, вырвав ее из моих рук. Прижимая меня к себе, он яростно шепчет: — Я не знаю, что ждет нас дальше. Но ты нужна мне, Сонь. Слышишь? Нужна! Не уходи сейчас. Пожалуйста, не оставляй меня одного в этом доме. Побудь со мной до рассвета.

Обхватив ладоням мое лицо, он с щемящей сердце нежностью целует меня, обещая и даруя так много, что я сдаюсь. Я нужна ему.

Ян подхватывает меня на руки и уносит меня сквозь гостиную к широкой закрученной лестнице в вестибюле. Он даже не устает, успешно пройдя все ступеньки. В конце просторного коридора он распахивает массивную дверь хозяйской спальни. Прижимаясь головой к его плечу, оцениваю обстановку и убеждаюсь, что Ян не лгал мне. Женского присутствия здесь нет и в помине.

Пуговицы рубашки рассыпаются по полу, когда Ян рывком снимает ее с меня. Спустя мгновение мы оказываемся на мягких простынях широкой кровати и любим друг друга с еще большей страстью, словно от этого зависит наша жизнь.

— Теперь ты моя, Соня, — серьезно заявляет Ян, прижимая меня к своему боку. Моя голова покоится в ямке на его плече. Если и существует рай, то он прямо здесь и сейчас. — Ты больше не вернешься к Вадиму. Завтра же переберешься ко мне.

Приподнимаюсь и недоверчиво заглядываю в его удивительные глаза. Источника огня поблизости нет, но пламя в них по-прежнему отражается.