Дочка приняла Антона. Они ладили. Но папой она его не называла.
Только Антон.
Я не настаивала. Мне кажется, еще какое-то время дочка надеялась, что родной отец вспомнит о ней.
Когда Оленьке исполнилось четырнадцать лет, она связалась с плохой компанией. Только связи Антона с бывшими коллегами в полиции помогли нам избежать проблем.
И после этого мы отправили ее в закрытый колледж для девочек в Великобритании. Там бы она получила хорошее образование и смогла поступить в местный университет.
Оленька исправилась. Училась хорошо. На каникулы приезжала домой. Я редко когда ездила навестить ее. В основном это делал Антон.
Он часто летал в Европу, чтобы налаживать контакты с новыми поставщиками продукции. Ну и навещал в колледже Оленьку.
С годами дочка все больше становилась похожей на меня. Я смотрела на нее и слезы наворачивались. Она была вылитая я в молодости. Только еще красивее.
Высокая, фигуристая, с роскошными волосами. Глаза на поллица. Конечно, она привлекала внимание мальчиков, когда приезжала к нам. Но сама Оленька ни на кого не смотрела. Говорила, что для нее сейчас важнее учеба.
Я нарадоваться не могла на нее. Особенно радовалась тому, что у них были отличные отношения с Антоном. Они могли запросто пойти куда-нибудь. В кино или в театр. Я не особо любила это все.
Смотрела на них и радовалась. Мои самые красивые. Самые любимые. Мои…
Предатели.
Да, мои предатели.
Потому что сейчас на кровати сидит моя Оленька. Моя дочка, ради которой я жила все эти годы…
– Здравствуй, мама… – звучит набатом в голове.
И я не в силах стоять, хватаюсь рукой за стену и сама прислоняюсь к ней.
Закрываю глаза, потому что перед ними круги идут. Давление подскакивает.
Глава 7
Все ещё хочу думать, что это просто сон. Страшный кошмар, который пройдёт, стоит мне открыть глаза.
– Лена, Леночка! – голос Антона оказывается совсем рядом и я распахиваю глаза и отшатываюсь, видя его так близко.
Он тянет ко мне руки, а я отступаю.
– Не трогай меня, – цежу сквозь зубы.
Чувство мерзости подпитывается обидой и болью двойного предательства.
– Не трогай, – шепчу, отступая к двери.
Перевожу взгляд на кровать. На собственную дочь.
Оля смотрит на меня чужим, холодным, ранящим в самое сердце взглядом.
– Как ты могла? – произношу только губами.
Я обращаюсь к ней, не к Антону. Именно её предательство бьёт так больно, что нет сил оставаться на ногах.
– Лена, прости! Лена! – Антон бросается ко мне. Пытается ухватить меня. – Дай мне все объяснить! Умоляю! Лена!
Отмахиваюсь от него, как от чего-то мерзкого. Словно боюсь сама испачкаться в этой грязи.
– Оставь её, – звучит голос Оли. И в нем нет моей дочери. Моей любимой девочки.
Этот голос жаждет причинить мне боль. Вырвать моё сердце и растоптать его. Разорвать на куски.
Антон отворачивается и смотрит на Ольгу. Я пячусь назад и выскакиваю из квартиры.
– Лена! Лена! – доносится за спиной голос Антона.
Как в тумане я выбегаю на улицу, но успеваю сделать всего пару шагов, как чуть не оказываюсь под колёсами автомобиля. Падаю на асфальт, закрывая лицо руками.
– Лена? Лена! Что случилось? Лена!
Знакомый голос заставляет меня убрать от лица руки и открыть глаза.
Сквозь пелену слез я вижу склонившееся надо мной лицо Саши. В глазах его – тревога.
– Лена, – он протягивает ко мне руки и помогает встать.
Чувство стыда не даёт мне смотреть ему в глаза. И я отвожу взгляд.
– Лена, что случилось? – в голосе Саши без труда слышится беспокойство. – Всё в порядке? Лена? Что с Антоном? Он дома?
От упоминания имени мужа бросает в дрожь.
– Лена? – не отстаёт Саша. – Так. Ладно. Я позвоню Антону.