Словно ни в чем ни бывало!

– Издеваеш-ш-ш-шься? – прошипела в ответ, отстраняясь и отойдя подальше, – ответь на мой вопрос!

– Виктория, ты всё неправильно поняла и сделала неверные выводы. Людмила с няней на квартире, потому что нам нужно поговорить без лишних ушей и не отвлекаясь. Ни к чему ребенку присутствовать при выяснении отношений между родителями, – устало начал говорить Илья таким тоном, будто я идиотка психическая и только и делаю, что ору на него у дочери на глазах.

Он грузно прошёл в комнату и сел на диван.

– Ты опять надумала себе проблем, не разобравшись с фактами. Сколько раз я тебе говорил: вначале факты, а затем выводы! Но ты торопишься. Моя торопыжка, – проговорил Илья и похлопал по дивану рядом с собой, приглашая меня присоединиться.

Как собачку подозвал. Болонку.

Я зажмурилась на миг, перебарывая в себе желание вцепиться ему в волосы или заорать, завизжать от злости.

Спасибо пустырнику, у меня хватило на это сил!

– Почему ты не посоветовался со мной, отправляя мою дочь с чужим человеком ночевать? – спросила, складывая руки на груди, – для тебя не имеет значения моё мнение?

– Я решил за нас двоих ради спокойствия ребенка! Что в этом криминального? Давно забота о любимых стала предметом торга? – чуть поднялась левая бровь моего мужа, характеризуя его раздражение.

Он огляделся и, не увидев накрытого стола, несколько удивлённо посмотрел на меня. – И вообще, Виктория, давай вначале поужинаем, а потом будем разговаривать! Я голоден. Накрывай на стол, пожалуйста! – Илья встал и, сбросив на диван пиджак, направился было мыть руки, когда я обрадовала его:

– Я не готовила ужин, дорогой.

– В смысле, не готовила? – оторопело затормозил муж, останавливаясь в дверном проёме и разворачиваясь в мою сторону.

Он смерил меня тяжёлым взглядом, затем усмехнулся и заметил:

– Ну, что же! Так даже лучше! Закажем ужин из ресторана. Не проблема. Разнообразие и романтика. Я понимаю тебя! Усталость и эмоции.

Затем достал свой телефон и, открыв приложение, спросил:

– Что ты будешь, дорогая?

Кажется, что скрип моих зубов было слышно на другом конце Москвы.

Непрошибаемый и самодовольный индюк!

– Я сыта по горло, милый. Ничего не нужно. Просто ответь на вопрос!

Куда ты засунул мне «жучка»? Или это был чип, как для котёнка? Где эта чёртова штука, благодаря которой ты следишь за моим месторасположением?

Я выдохнула, видя, как скривился от моей ругани и от моего тона Илья.

И продолжила:

– Я могу обратиться с заявлением в полицию с просьбой оградить меня от преследования. И они найдут мулечку, прицепленную тобой. У нас рабства пока нет, и клеймить живого человека, словно животное, никому безнаказанно нельзя. Но я бы хотела от тебя честности и прямоты.

Илья смотрел на меня исподлобья, наклонив голову. Плотно сжав губы и раздувая ноздри. Злился. Достала-таки.

– Виктория! Не говори ерунды! Не перевирай мою заботу о тебе! – тихим голосом начал муж, но я не выдержала и перебила его.

– Это не забота, это ограничение свободы воли! Я не беспомощная и не идиотка. Двадцать восемь лет я как-то справлялась самостоятельно с жизнью. Под поезда не кидалась и топиться не бегала. Так с чего такое недоверие? Что это? Гиперопека? Или пунктик в шизочке? – меня уже несло. – Ирочку свою чипируй, поводок на неё надевай вместе с намордником, и на ней проводи эксперименты, а меня не смей загонять в стойло!

Илья посмотрел на меня, как на сумасшедшую, долгим и тяжелым взглядом осуждения и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Отлично поговорили!

Результативно – дальше некуда!

Главное – все выяснили же! Теперь ведь всё понятно, да?