– Борь, проводи меня до выхода. Не утруждайся, Антон. Мы сами, – сказала я мужу, подхватывая очумевшего Борьку под руку.

– Яна! – догнал нас Антон у лифта.

– Что? – невинно поинтересовалась я.

– Ты моя жена, и я сам провожу тебя! – он подошёл ко мне вплотную, оттесняя от Бориса. Но в этот момент подъехал лифт, и мужчины вдвоём одновременно шагнули в него.

– Твоя ревность неуместна, Антон! Я не давала тебе ни единого повода за всю нашу совместную жизнь! Я не появлялась перед тобой в рубашке, испачканной чужой помадой и не защищала Бориса ценой наших отношений. Так что уймись. Тебя ждут дела! Нужно ещё пару очевидных фактов из учебника драгоценной Оксане показать! – прошипела я ему в лицо, не сдержавшись.

– Воу, воу! Ну между вами и огонь! – хохотнул Борис, разряжая обстановку.

До машины я домаршировала под конвоем обоих. Хлопнула дверкой, но успела услышать Борькино, сказанное в сердцах:

– Дурак ты, Тоха!

Чёрт.

Только не плакать!

Слёзы не очень-то помогли мне с мужем. Уступать мне из жалости он не собирается. Убеждать его надо без слёз.

Я доехала до дома злая и взъерошенная. От утреннего настроения не осталось ничего.

Первым делом я влетела в душ и стала под прохладными струями, сбрасывая с себя агрессию и обиду.

Ничего я не добьюсь, если буду психовать. Здесь нужно подходить с умом. Мне нужна холодная голова.

Но как же обидно! Как больно-то. Я чувствовала себя обманутой. И растоптанной.

Ведь если эта дрянь так демонстративно ведёт себя при мне, значит, уверена в своей безнаказанности!

Я поняла, что адски замёрзла и включила горячую воду. Глаза жгло от непролитых слёз, а под сердцем появилась дыра.

Смогу ли я жить с мужем, зная, что у него есть другая?

Подожди.

Не может Антон мне так лгать!

Не хочу в это верить. Накручиваю сейчас сама себя.

Горячий душ не мог согреть меня изнутри, хотя кожу уже изрядно пекло на плечах. Я выключила воду и стояла, прислонясь лбом к стеклу кабинки.

Нужно жить дальше.

И прекратить истерить.

Сейчас я сделаю себе чай, сяду в любимое кресло, подышу, как учили на занятиях по подготовке к родам, и потом спокойно подумаю.

Не успела я поставить чайник, как в квартиру влетел муж

– Яна! Ты в порядке? – взволнованно спросил он, пройдя на кухню, не разуваясь с порога.

– Что случилось? – спросила я.

– Ты забыла сумку с телефоном у меня в кабинете. Я некоторое время после твоего ухода пытался работать, но потом понял, что не могу так, – заговорил Антон, присаживаясь за стол и продолжая, – я позвонил тебе и увидел сумку. Решил приехать лично, чтобы сказать.

Антон выглядел таким взволнованным. Немножко напуганным. Взъерошенным. Побежал следом за мной...

– А, ты приревновал и помчался за мной. Вот и всё, – горько произнесла я.

– Я люблю тебя. Ты моя единственная женщина. Я выбрал тебя из всех, и это моё решение. Не сомневайся во мне! Твоя вера в нас – это моё сокровище, – Антон сгрёб меня в объятия, немного покачивая.

– Подожди! Стой! – отстранилась от него.

Антон – мастер слова. Умеет говорить и убеждать. Сейчас снова убаюкает меня словами. Закружит своими поцелуями.

Слёзы вновь подкрались к глазам. Зачем эти слова?

– Представь, если бы я работала с Борисом, плотно общалась с ним по несколько часов с день и тебя бы не было рядом при этом, – спросила я.

– Я обещал, что не уволю её. Но больше не буду давать консультации этой провинциалке. И постараюсь с ней не пересекаться. Мне дорого твоё спокойствие. Я всё понял, – сказал муж, вновь привлекая меня к себе.

Обнимая. Убаюкивая.

Змеюка-ревность вновь свернула свои кольца у меня под сердцем. Я чувствовала её холод.