Но Воецкий просто смеется в ответ.

- Черт, Ань, неужели так сложно проявить хоть немного искренности? Хотя, о чем я? Это же ты. О какой честности может идти речь?

Ну вот. Ничего моя правда не изменила.

Я грустно улыбаюсь.

- Видимо, мы всегда были слишком разными людьми. Удивительно, как мы вообще поженились, - размышляю я вслух.

- Не строй из себя невинную овечку, - Герман начинает злиться. – Я просто купился на внешность и поверил в честность твоих похожих на чистые озера глаз. Самая большая ошибка в моей жизни…

Горько усмехаюсь.

- Хорошо, что ты ее исправил. Мы больше не женаты, забудь уже о прошлом.

Колючий взгляд Воецкого буквально режет меня ножом.

- Хотел бы, Ань, но не могу. Может, потому что не смог так же, как и ты быстро найти замену? Ты словно яд в моих венах – продолжаешь отравлять даже через много лет.

Мне все больше не нравится этот разговор. И я встаю со стула, чтобы уйти. Но бывший муж хватает меня за руку, не позволяя этого.

- Скажи, чего во мне не было, что ты находишь во всех них?

Теряюсь, не понимая, о чем он говорит. А Герман сверлит меня хмурым взглядом. Напряженно ждет ответа, сжимая мое запястье все сильнее.

Кажется, он имеет в виду моих воображаемых любовников.

- В тебе было все, кроме милосердия ко мне, - почти шепотом на выдохе признаюсь я.

Глаза щиплет от готовых пролиться слез, но я точно не заплачу. Не перед этим человеком.

Германа мой ответ не устраивает. Вижу его злость мрачным отпечатком на лице. И не знаю, что он сделает через секунду: велит мне убраться или опять попробует придушить.

Но я не собираюсь ждать, пока он определится. Хватит мне его бояться.

Дергаю руку, освобождая ее от хватки, и ухожу прочь. Пускай допивает свой гадкий кофе в одиночестве. Даже делая мне одолжение, он умудряется выставить себя полным мудаком.

Чтобы выйти на улицу, нужно пройти через общий зал, битком набитый людьми в это время.

И я протискиваюсь между столиками, желая смыться как можно скорее, когда замечаю Глеба.

Останавливаюсь как вкопанная, не веря своим глазам. Даже жмурюсь и открываю их снова, чтобы убедиться, что мне не кажется.

Глеб сидит за столиком с девушкой. И эта девушка мне знакома. Это Оля. Та самая Оля, что пила на кухне Германа приготовленный мной чай, а потом поучаствовала с моим мужем в небольшой милой групповушке. Моя бывшая однокурсница.

- Неприятно, когда тебе неверны, да милая? – вкрадчиво шепчет мне на ухо подошедший Герман. – Похоже, этот парень сорвался с твоего крючка.

А я не пониманию, что происходит. Это какой-то бред.

Глеб не мой мужчина, и меня не задевает тот факт, что он может обедать с женщиной. Но с ней? Глеб никогда не был неразборчивым…

А с другой стороны – что я понимаю в мужчинах?

Они всегда делают не то, что я ожидаю.

Колеблюсь пару секунд, думая, подойти к этой странной парочке или нет. В итоге решаю не вмешиваться в чужие дела и, не привлекая к себе внимание, продолжаю свой путь к выходу.

Воецкий не отстает.

Глеб с Олей явно подняли ему настроение.

- Есть все-таки некая справедливость в этом мире, не находишь? – смеясь спрашивает он, когда мы оба оказываемся на улице.

- Я так не думаю, - отвечаю скорее себе, чем бывшему мужу.

Если бы жизнь была справедливой, ты бы уже давно подавился собственной желчью.

- Не расстраивайся ты так, - никак не может угомониться Герман. – Поживешь немного как честная женщина. Кариму только давать не советую. Это он с виду такой милый. А по факту жует девчонок и выплевывает как жвачку, потерявшую вкус.

20. 20

Сегодня у дочери в саду утренник. И мне пришлось соврать Герману вчера, что до обеда меня не будет в офисе, потому что я иду к врачу.