Забрала свою подушку и отыскала плед в шкафу. Решила лечь на диване в гостиной. Не могу в спальне, так буду чувствовать себя еще хуже. Еще более одинокой. Впрочем, уснуть все равно не получилось. Я плакала, потом вспоминала. Выискивала в памяти, что такого страшного произошло в нашей семейной жизни, что единственным выходом стал развод. Раздумывала, в какой момент могла появиться другая женщина. Если он к ней ушел, значит, действительно длительные серьезные отношения. Странно, что такое вообще реально при наличии жены и ребенка… И как я совсем ничего не замечала? Так сильно была поглощена заботами о Соне? Наверное. И совсем не ожидала предательства в такой непростой момент. Сонька – чудесный ребенок, но это не значит, что она не болеет, не капризничает, не требует пристального внимания и ежеминутного присмотра.

Снова заплакала – как же обидно… Это ведь наш общий малыш. И Дима очень хотел дочку. Ждал, ходил со мной в клинику. И на роды собирался. Не получилось в итоге – роддом закрыли на карантин. Когда нас выписали, умилялся, помогал поначалу. Со временем, конечно, его участие в уходе сошло на нет. Но я спокойно к этому отнеслась. Дима много работал, а я немного пришла в себя, освоилась в новой роли. Уже не так нуждалась в постоянной помощи. Так наши семейные обязанности разделились окончательно. И пусть муж не был отцом из романтических фильмов, который каждую свободную минутку проводит с малышом, мне казалось, что и так нормально. И до сих пор, уверена, Дима дочь любит.

Так и проворочалась всю ночь. Встала намного раньше дочери, умылась, сварила кофе. Зачем-то решила испечь кексы… Пока занималась тестом и шоколадным соусом, немного отвлеклась. А когда по кухне начали витать аппетитные запахи выпечки, притопала заспанная Софья.

– Мам, вкусно пахнет, – пролепетала не слишком разборчиво, потирая глазки. – А где папа?

– Доброе утро, солнышко, – поспешно спрятала руки за спину, потому что от вопроса дочери они заметно задрожали. – Папа еще не приехал.

– Почему? – заканючила Соня. – Ты же говолила вчела…

– Сонечка, – присела перед дочкой и чуть приобняла. – Не надо капризничать. Иди переодевайся и в ванную. Умоемся и завтракать. А папа просто ненадолго задержался. Приедет.

Соня послушно ушлепала в детскую, волоча по полу своего любимого плюшевого зайца. С тревогой посмотрела ей в спину – наверное, не так важно, любит ли ее Дима; куда важнее, что сама она папу обожает безумно. Что я ей скажу? Как объясню, что папа больше не хочет жить с нами? Какими словами буду успокаивать, если даже сейчас уже плохо контролирую собственные эмоции?

– Мам, – послышалось из ванной. – Почисть мне зубки.

– Иду, милая, – поспешила к дочери.

Надо накормить ее. А потом, может, родителям отвезти? Мне лучше побыть одной. Выплакать все, еще раз попытаться связаться с Димой. Позвоню его родителям, в конце концов. Они же должны хоть что-то знать о сыне. Где он, с кем, когда приедет… Да, так и сделаю – потому что состояние мое близко к панике.

Но позвонить маме я не успела. Родители приехали еще до того, как Сонька доела творог и кекс с чаем. Открыли своими ключами – видимо, думали, что мы еще спим. Удивленно выглянула в прихожую, услышав шум открываемой двери. Первая мысль была, что Дима вернулся. Перед глазами промелькнуло объяснение, извинение, рассказ о коллегах-дураках, которые умудрились такое провернуть у него за спиной. Но увидела я маму с папой со скорбными настороженными лицами.

Сонька сорвалась со стула и с криками бросилась к бабушке с дедушкой. Они с радость и обняли, и подарками задарили. Потом мама принялась кормить внучку, а папа позвал меня в комнату. Идти не хотелось – знаю, что ничего хорошего он сейчас не скажет. Но пошла, не при ребенке же обсуждать.