– Малыш, мы тебя напугали? Прости, мы не ссоримся, мы просто так разговариваем, – протягиваю ему шоколадку, выразительно глядя на мать. – Ты говоришь по-русски?

Мать поджимает губы, но хоть не орет больше.

– Да, – тихо отзывается он и осторожно берет угощение. – Мерси.

– А хочешь вместе приготовим что-нибудь? – предлагаю, – давай приготовим фруктовый салат! Ты любишь фруктовый салат?

Мальчик кивает, в его глазах появляется интерес, он осторожно подходит ко мне. Я в очередной раз удивляюсь, какой он худенький, почти прозрачный.

– Я пойду, подышу воздухом, – говорит мама. – Позовете, как готово будет.

Вот так всегда было, мы с отцом готовили, накрывали на стол, а мать с Иркой лодырничали. Кстати, где она? Я ищу взглядом сестру и обнаруживаю её возле мангала. Даже отсюда я слышу её завилистый смех и, что мне совсем не нравится, вижу, как она без конца прикасается к Глебу. То как бы случайно заденет, то до плеча дотронется.

Я сжимаю кулаки. Ну это уже наглость совсем! Я с ней мужем делиться не собиралась, и если она так себя ведет, то лучше пусть держится подальше от моей семьи.

– Йогурт, – слышу я тихий голос.

– Что? – растерянно отзываюсь я.

– Вот йогурт, – Мишель протягивает мне баночку.

Я беру себя в руки, выдыхаю. Спокойно, Аня, дома устроишь разбор полётов Глебу. Не при мальчишке же…

– Первая партия готова! – Глеб несет к столу шампуры с ароматным мясом.

Ирка семенит следом. Тут же откуда-то материализуется мама, все дружно усаживаются за стол. На свежем воздухе аппетит просыпается, я смотрю, как Миша ест с аппетитом салат, и сердце кровью обливается.

– Ир, ну дай ему тоже шашлыка! – не выдерживаю я. – Там вон из курицы есть.

Ира недовольно на меня косится.

– Ладно, на, но только если живот будет болеть, не ной, – говорит она сыну.

– Если у ребенка болит живот, его надо к врачу показать, – замечаю я.

– Я показывала, ничего не нашли, – отмахивается она. – Он как-то котлет наелся моих, и мы всю ночь в больнице провели. Если и сейчас повторится, ты с ним поедешь!

Пока я тихо офигеваю, Ира уже переключается на Глеба.

– А в чем состоит твоя работа? Это жутко интересно, – щебечет она. – Я всю жизнь мечтала заниматься маркетингом!

– Реклама, – коротко бросает муж. – Всякая разная.

– О, я тоже хочу, чтобы ты меня прорекламировал! – Ирка бросает на моего мужа многозначительный взгляд.

Радует только то, что Глеб никак не реагирует на её призывы. Сидит, уставившись в одну точку, и о чём-то напряженно думает.

Слышу знакомую мелодию, у Глеба телефон звонит. Он извиняется, встает из-за стола и уходит.

– Положить тебе ещё? – спрашиваю я Мишу.

Тот опасливо косится на мать и отрицательно качает головой. Ирка с мамой о чём-то тихо переговариваются, а я, чтобы занять себя, решаю пройтись, подышать. Прогулка не доставляет удовольствия, перед глазами стоит Ирка в своем чертовом комбинезоне и с красными губами. Что за игру она затеяла? С такой внешностью ей нового мужа найти, раз плюнуть, зачем она к моему прицепилась? А Глеб чего молчит? Но не посылать же ему наглую бабу при всех.

Раздосадованная, я возвращаюсь назад. В глаза сразу бросается отсутствие и Глеба, и Ирки.

– А Ира где? – спрашиваю я маму.

– В туалет отошла, – отвечает она. – Давай уберем со стола.

Ага, знаю я это её «давай уберем», это подразумевает, что я буду убирать, а она командовать. Но мне так хочется поскорее уехать, что я молча начинаю прибираться.

Я беру в руки тарелку с оставшимся салатом и иду к мусорным контейнерам. Не доходя пару метров, я слышу визгливый голос Ирки и… Глеба!

Недолго думая, я захожу за контейнеры и впадаю в ступор. Они стоят близко, слишком близко. Сестра улыбается, а мой муж что-то говорит ей тихо. Ирка вдруг забрасывает руки на шею моего мужа и тянется к нему своими мерзкими красными губами.