На втором повороте от основной дороги я свернула налево и вскоре подошла к высоким воротам, украшенным поверху коваными узорами. На почтовом ящике красовалась золоченая цифра «13», а на столбе у калитки крепились звонок и камера. Я нажала кнопку.

Камера смотрела на меня своим мертвым глазом, а потом слегка покачнулась сверху вниз. На всякий случай я тоже ей поклонилась. Мало ли, вдруг у богатых ритуал такой…

Вскоре раздались шаги, и за ворота вышел мужчина лет тридцати в зеленой спецовке. Гладко выбритый подбородок, стрижка под расческу и серые холодные глаза, которые вперились в мое лицо. Пальцы мужика украшали татуировки двух перстней. На одном был изображен ромбик и с палочкой внутри, а на другом карточный знак «пики». Все-таки уголовное пристанище…

«Куда же ты меня отправила, баба Нина?», — подумала я и испуганно уставилась на мужика.

— Чего тебе? — грубо спросил он.

— Я к вам на работу, — просипела я.

Видимо, со страху голос пропал. Я уже собралась развернуться и драпать обратно к «Петросянам» на КПП, как мужик спросил:

— Ты от Петровича?

— Нет, — захлопала я глазами, — я от бабы Нины.

Мужик сплюнул на землю:

— Не знаю такой. Проваливай.

Он вошел во двор, щелкнул замком, а я растерянно осмотрелась. Придется ехать в Туапсе автостопом…

6. Глава 6

За воротами неожиданно раздалось:

— Стопэ. Погодь, цаца. Так ты повариха новая?

Калитка вновь распахнулась. Я мелко затрясла головой, как китайский болванчик, давая понять, что все верно.

— А хули молчишь? — сердито спросил мужик, цыкнул серебряной фиксой переднего зуба и нагнулся прямо к моему лицу. — Или тебя мусора подослали?

Я начала мотать головой из стороны в сторону:

— Нет. Баба Нина.

Мужик смотрел на меня тяжелым взглядом, словно втаптывал в землю и одновременно просвечивал рентгеновскими лучами, проверяя на предмет связи с полицейскими. Наконец он широко распахнул калитку с произнес:

— Разберемся, что за баба Нина такая. Заходи. Это все твои вещи? — кивнул он на сумку.

— Тут зимние закрутки, — смущенно пробормотала я, — а вещей у меня нет.

— Совсем? — удивился он.

— Совсем, — вздохнула я прошла во двор, волоча за собой сумку.

— Подозрительно, — протянул мужик, — оружие, наркотики, настойку из мухоморов привезла?

Я ошарашенно уставилась на него:

— Да вы сговорились все, что ли? Эти настойку спрашивали, теперь вы еще.

— Значит, Серегина смена на КПП, — кивнул сам себе мужик.

Я оторвала от него взгляд и воскликнула:

— Вот это да!

Я с восхищением оглядела двор. Перед домом все было вымощено фигурной плиткой, будто плоские булыжники нарочно хорошо обтесали и плотно подогнали друг к другу. Справа территория уходила в заснеженный газон с расчищенными дорожками и опустевшим на зиму фонтаном из белого мрамора. По краям участка стройными стражами стояли зеленые туи, за которыми виднелось еще одно строение. Как позже оказалось — гараж. Я впервые была в таком дворе.

Мужик, видя мое восхищение, гордо поднял подбородок и сказал:

— Я тут за двором и садом слежу. Там за домом, основной сад с альпийской горкой и маленьким прудом, — мужик показал на мощеную тропинку, которая убегала за дом и пряталась за ветвями можжевельника, — летом вообще зашибись! Я Вася.

Мужик протянул руку, я робко ответила на рукопожатие и на всякий случай уточнила:

— Вы садовник?

— Типа того, — кивнул Вася, — еще дворник и охранник. Топай в хату.

Он указал на крыльцо с большими двустворчатыми дверями. Мраморные ступени и две белые колонны на входе создавали ощущение, что вхожу в небольшой замок.

Сколько же народу тут живет? Вдруг мне придется ежедневно готовить на десять человек. А если к ним еще и гости приедут? А если тут много уголовников собирается, то нужно ли мне учиться заваривать чифир? Столько вопросов и полная неизвестность. Успокаивало то, что я не осталась на улице.