Сначала же все было хорошо. Рома приходил домой, и я встречала его на пороге. Мы обнимались и целовались. Я чувствовала, что он скучал по мне, и стремился поскорее попасть домой. А однажды он сказал, что у них реорганизация в компании, и мне надо экономней расходовать бюджет, но это временная трудность. А пока, я не должна покупать вещи, которые не являются самыми необходимыми. Вот только необходимые вещи именно у него и для него. У меня это были только средства гигиены. На работу же я не хожу, а значит, и новая одежда мне не нужна. И маникюр, и новые прически, и красивая обувь на каблуках. Мне ничего не было нужно. Я же хорошая жена, которая во всем поддерживала своего мужа.

Как же я не заметила своего перехода из феи в прислугу? Действительно, любовь настолько зла, что я перестала видеть реальный мир, центром которого был Рома?

Я смотрела на маленькую немую Мэй, на уверенного в себе садовника с явно уголовным прошлым, которые в этом доме чувствовали себя спокойно и уверенно, и помаленьку осознавала, что я дура… А Вася, вероятно, прав: «На хуй мужа!»

А если Рома все же оступился. Ну, приелась ему жена-домохозяйка, вот он и загулял. А если я тут немного заработаю, приоденусь… И встречусь с Ромой. Он поймет, что был не прав, повинится. Я его прощу, но поставлю ультиматум: если хочет, чтобы я сидела дома, то должен выделять мне достаточно денег. И уговорить начальство уволить Лариску, чтобы духу ее возле моего мужа не было.

Придя к такому умозаключению, я решила попозже разблокировать Ромкин номер. Только чтобы Вася не видел.

***

В машине я сидела на пассажирском сиденье рядом с Васей. Мэй разместилась на заднем и играла в игрушку в своем телефоне.

Садовник рассказывал:

— Раньше на месте поселка лес был, и мухоморов там дофига росло. Все деревни с округи за ними сюда ходили, и сами настойки делали. Какие-то это дофига целебные мухоморы были, не как в других местах. А потом тут территорию оградили и дома понастроили. Местные кипишнули сперва, а потом переговорщика заслали: типа, если грибы будут, то вы их нам продайте… А у нас газоны положили, дороги закатали. Хер вам, а не грибочки. Но природа, мать наша, не облажалась — проросли мухоморы. Короче, наши, кто в обслуге, не растерялись. Спиртягу добыли стали сами настоечку делать. Теперь продаем по два косаря за поллитру. Местные берут, многие из Москвы едут. Да и сами олигархи, кто суставами мучаются, не брезгуют. Уже заценили качество.

— Теперь понятно, — проговорила я, — а я думала, что тут все надо мной прикалываются. И на КПП, и ты, и Мэй, пока она бутылки не показала. А зачем вам это? Платят мало?

— Хорошо платят, — цыкнул зубом Вася, — а чего добру пропадать. С нас не убудет, наоборот, копеечка. А всем болезным радость. Они же думали, что грибное место потеряли. Делать настойку из мухоморов — это уже местная традиция. Потом и тебя научим, если не свинтишь.

— Не свинчу, — проговорила я, вспомнив свои недавние размышления. — А в какой магазин мы поедем?

— У нас несколько точек, — ответил садовник, — мясо мы в одном фермерском берем, молочку там же. У нас с торгашами давняя договоренность. Там чистый продукт, без химозы всякой. Макар, ради интереса, даже знакомым спецам на проверку возил. Экофермы, короче. А остальное в гипермаркете закупаем. Какая разница, где средства для стирки и туалетку покупать. Главное — дешевку не брать. Из домашнего: постельное и одежду — тоже в отдельных магазинах, фигню на теле Макар не терпит. Хотя…

Вася замолчал и растянул губы в ехидной улыбке. Шли секунды, а он ничего не говорил. Прямо театральная пауза получилась.