– Я лично ходила к Николаю с твоим заявлением на увольнение.

Скажу по секрету, деточка, велено собрать все рапорты с твоими опозданиями. Кредиты и штрафы это ответ на твоё заявление об увольнении, сама понимаешь. Твой э… начальник лютует.

Дуся, не поднимаясь, перекочевала на колёсном стуле к другому столу, включила чайник.

– Хочешь кофеёчку? Нет? Ну и ладно. Слушай, Оля, умную тётю, – женщина подкатилась ко мне:

– Обложить штрафами – это минус. Пока никто твоих опозданий не подтвердил – это плюс.

Я понуро опустила голову, вздохнула так, что вселенная встрепенулась. Дуся тоже не осталась в стороне. Наклонилась ко мне, поманила, шепнула на ухо:

– Я твоё заявление входящим заштампила. Возьми больничный на две недели и не появляйся тут. Вот, цени мою доброту.

– Как это больничный,– я растерялась.

– Ногу сломай. Себе, конечно, не начальнику.

Дуся весело рассмеялась, повернулась к чайнику, ловко, не вставая заварила кофе, сказала:

– Справку купи. Николай закусил на тебя, ему надо остыть. И ещё. Поищи, Оля хорошего юриста. С кредитами не шутят. Чернила в договорах пострашнее пистолета.

Я, озадаченная новостью о выплатах по кредитам, вышла в холл. Споткнулась о пронизывающий взгляд Николая. Он с двумя мужчинами стоял в центре зала.

Холодно смазал по мне взглядом:

– Ольга, почему вы не на рабочем месте? Примите гостей.

Развернулся, исчез.

Я занималась работой, вскоре прибыла большая группа въезжающих. Гостиница у нас была средненькая, зато и цены демократичные. Поэтому отбоя не было.

Все жужжали как в улье. Я уж думала всё, пронесло. Разговоров с Николаем не случилось, к шести часам выдохнула.

Посмотрела в телефон, смс-ка. От него. "Марш домой или убирайся". Не поняла. Убирайся с работы или откуда?

Вот и всё. У меня задрожали губы, слёзы повисли на ресницах.

Во мне плескалось недоумение. То есть, если бы я изменила, меня надо было бы забить камнями или сжечь на костре. Он изменил, это нормально. Сам виноват, а ведёт себя так, будто я виновата. Охренеть логика.

Написала "Николай, давай увидимся завтра и поговорим".

Тут же ответ "Сегодня!"

Я промолчала, не стала отвечать.

Пошла в подсобку переодеваться, дверь без стука раскрылась, Николай оказался на пороге.

Заорал так, что слышно, наверное, было на улице:

– Ты что себе позволяешь, курица!

Я от неожиданности обомлела. Да что с ним такое.

Стояла полураздетая, в бюстгальтере и юбке, хлопала глазами, не находилась что ответить. Тем более мы находились в подсобке, здесь стены картонные. Не захочешь, услышишь каждое слово. Сейчас весь персонал будет в курсе наших разборок.

Николай скалой нависал надо мной, уже скатывал с меня бюстгальтер. Я молча сопротивлялась, пыталась оттолкнуть его. Он не сдвинулся ни на сантиметр.

– Хватит выделываться! Николай задрал на мне юбку, из-за тесноты буквально вдавил меня в вешалку с чужими шмотками.

Совсем с ума сошёл. Раньше он себе такого не позволял. Я продолжала выкручиваться, у него затрещал телефон. Я схватила кофту, неловко сунула руки в рукава, запуталась.

Говорила шёпотом:

– Нам надо расстаться, Коля. Ты вообще уже, что ли. Сам изменяешь, ещё и злишься на меня. И ещё, почему Евдокия Абрамовна сказала, что у меня задолженность по кредитам. Кредиты я брала для тебя.

– Мои бабы не твоё дело. Не хватало, чтоб ты мне указывала как время проводить.

– Стоп. Коля, по твоим рассуждениям это нормально, что ты спишь с другими жен…

Николай грохнул кулаком в стену, дощатая перегородка взвизгнула, пошатнулась.

– Я тебе дал работу, будь добра заткнуть рот. Да, это нормально, что мужик сам решает с кем и когда трахаться.