– Оля, всякое бывает. Одумается, вернётся.

– Чего ему возвращаться. Он и не уходил никуда. Это я из квартиры как ошпаренная выскочила.

– Не торопись, Олечка. Ты же ещё не разговаривала толком с Николаем. Подожди, он тебе всё объяснит. Может ты зря расстраиваешься.

– Как это зря. Я с обманщиком жить не буду.

– Говорю тебе, не спеши.

Поговорите, выслушаешь его. Простишь.

– Нет, Лиска-Алиска. Измена – она как смерть. Раз и навсегда. Как выстрел. Такое не прощают

Я закрыла лицо руками, замолкла. Сама себе подписала приговор. Знала, что не смогу смириться с обманом. Слёзы снова подступили к горлу, воздух стал жидким, было нечем дышать.

– Думаю, что мне делать.

– Поплачь и забудь.

– Работу надо искать. Где, как, ума не приложу. Под его начальство не вернусь. – я взяла чашку в руки, не слушала подругу. Чай остыл, но мне было всё равно.

Алиска предложила,:– Я через день работаю Хочешь, спрошу у хозяев?

– Убирать у богатых? Нет. Мне такая работа не нужна. По сайтам посмотрю. У меня хороший опыт администратором в гостинице. Образование бухгалтера. Машина есть.

Алиска пожала плечами,:

– Ну, и чем твоя работа лучше моей. Ты в гостинице Николая как цепная овчарка за порядком следишь.

А я сама себе хозяйка, моё дело хорошенько убирать. Платят мне богачи исправно. Часто продуктами балуют. Работа нетрудная, бабская. В тепле.

Тем более ты готовишь хорошо. За это отдельная доплата. Ты как пирожки стряпаешь, так это ж язык можно проглотить. У тебя на весь подъезд запах выпечки стоит.

Запах выпечки… Я сразу вспомнила наше свидание в тот вечер в кондитерской с потрясающим ароматом расплавленной корицы в шоколаде. Горячие булочки, кофе, расторопная официантка прям прилипла к нашему столику, глаз с Николая не сводила. Всё крутилась, вертелась перед ним.

Так бы и кинула в неё чем нибудь. С другой стороны мне так лестно было – вот какой у меня парень! Девчонки прям глаз не сводят, заглядываются.

За окном был дождь, я в том кафе расположилась у окна. Николай нежно касался моего плеча, закинув руку на подголовник дивана. Я смотрела в окно на снующих прохожих. На сползающие кривые струйки дождя, размазывающие изображение.

Было тепло, уютно. Я стеснялась, знала что впереди нас ждёт особенное свидание, щёки предательски заливало румянцем, от этого я смущалась ещё больше. Какой счастливой я чувствовала себя тогда…

Он говорил о любви. Это был мой первый мужчина, которому я доверилась.

А потом была ночь. Та самая, первая. Пока мы бежали к его машине под проливным дождём, оба вымокли. Оба, продрогшие, озябшие, всё наспех, сумбуром.

Гостиница, номер, ключ, кровать. Жар в зашторенной комнате, холод простыней. Страсть, воспламеняющая пожаром каждую секунду горячих объятий.

Его требовательная настойчивость, моё слабое сопротивление… Я не успевала переводить дыхание под натиском его губ, рук, задыхалась от восторга, чувствуя себя желанной.

– Так замолвить словечко?

– Что? – я вынырнула из воспоминаний.

Реальность жестокой пятернёй прошлась по сердцу, сжала его, не давая вздохнуть. На глаза выступили слёзы.

– Тю, – подруга подвинула мне чашку чая,: – пей уже, остыло.

– Я к нему поеду. На работу поеду, в гостиницу.

– Ага. Поезжай. Так и скажи: Николаша, я привезла к тебе мою гордость. Плюнь в неё.

– Алиса, ну ты ехидна или как? Я должна Николаю всё сказать. Разобраться. В конце концов он мой жених. Поддержи меня. Ты мне друг?

– Ты, Оля, сама себе враг. Едешь порыться у него в машине? Найти чужой лифчик в бардачке? Не унижайся, не надо. Остынь.

– Что значит остынь. Я если сейчас всё не выясню, не успокоюсь.

– Как ты себе это представляешь? Николай хозяин гостиницы. Побежишь искать его, заглядывая во все номера? Или у девчат на ресепшене спросишь?