– Не знаю, – аккуратно ссаживает меня с себя, поднимается и дает мне руку. – Ты напрягаешься каждый раз, когда я говорю о чем-то серьезным, и все хорошо, только когда есть только легкомысленный секс, и лишнего я себе не позволяю.

– Я боюсь просто, – встаю, взявшись за его ладонь, обнимаю себя руками. – Что все поломается, когда станет серьезнее. Что сейчас ты влюблен и все хорошо, а потом… Начну болеть я или Маша, придется водить ее в сад, потом в школу, делать уроки, смотреть, как я старею, быстрее, чем ты, кстати. И ты поживешь в этом и поймешь, что я тебе не нужна.

– Все может быть, – он делает глоток абсента прямо из бутылки и занюхивает рукой. – А если я начну болеть? А тебе придется мне помогать писать диплом, терпеть низкую зарплату или вообще полное отсутствие работы… Терпеть рядом с собой мальчишку, которому еще расти и расти до Олега Викторовича, и не факт, что вырастет. Короч, Марин, товарищ я ненадежный, так на потрахаться, да?

То ли алкоголь, то ли свобода, которую я почувствовала с ним, но я вдруг несвойственно себе хлопаю ладонью по столу.

– Да причем тут он, в конце-то концов?! – взвиваюсь я. – Что мне еще нужно сделать, чтобы он не висел надо мной Дамокловым мечом?

– Да при том же что и эта херова разница в шесть лет, – орет он, глядя на меня. – При том же, что и всякие несущественные бытовые проблемы. Ты не веришь мне просто и не доверяешь. И вот скажи мне, вы сколько лет вместе прожили?

– Плевать, сколько мы прожили, – так же повышаю голос я. – Ты мне всю жизнь его припоминать будешь?

– Буду припоминать, пока ты будешь видеть во мне салагу, которому нельзя довериться. Тебя же не волновала ваша с ним разница в возрасте, да? А она больше. И когда ты была с ним, ты прям так и думала о том, как он стареет быстрее, чем ты?

– Я не вижу в тебе салагу, Дань, – ох, как сложно! – Пройдет суд – тогда поговорим. Я не хочу, чтоб ребенка автоматом на него записали.

– Ладно, – отворачивается. – Прости, мой косяк. Просто ты для меня очень много значишь. Я ни с кем всего этого не хотел. Пошли спать, – протягивает мне руку.

– Хочу тебя обнимать, – падаю в его объятия. – Не хочу с тобой ссориться. Просто я так боюсь… Больше не хочу так. А с тобой будет больнее в сотню раз, если вдруг… Если вдруг что. Пойдем.

– Не будет никаких страшных “вдруг”, – прижимает меня к себе, зарывается носом в волосы. – Все будет хорошо. Просто верь мне, ладно?

– Верю, – говорю честно, заставив замереть всех кошек, скребущихся внутри.

16. Глава 16. Марина

Возле дома отличная площадка. Мы ходим с Марусей сюда уже неделю. Меня пока не уволили, вроде бы как, предложили взять часть оплачиваемого отпуска. Это хорошо даже потому, что стены универа еще вызывают неосознанную и неконтролируемую дрожь. Боюсь воспоминаний и боюсь, что могу там встретиться с Олегом, с его другом деканом, с другими преподавателями, которые, я уверена, уже языки счесали, обсуждая такую горячую тему, как набитая рожа доктора наук студентом из-за женщины, тоже, к слову, преподавательницы. Поняла вдруг, что как бы я ни старалась, жутко переношу всеобщее осуждение.

Маме звоню каждый день, но она разговаривает со мной сквозь зубы. Стараюсь отключиться быстрее, но на следующий день опять перезваниваю. Неправильно оставлять ее без помощи, даже с учетом всего.

Все, что происходит у нас с Даней последний месяц, похоже на какой-то бесконечный сон. Самый сладкий из всех, которые вообще могут присниться. Я не думала, что вообще можно жить так. Легко, весело, комфортно, трогательно, страстно… За весь месяц я ни разу не пожалела, что осталась тогда. Ни разу не пожалела, что сказала ему те слова. И говорю до сих пор. Каждый день.