Глеб скривил губы:

— Входишь во вкус?

— Пытаюсь смириться.

— Хреново выходит.

— Извини, — процедила она тоном совсем не извиняющимся. — Врать не приучена. И притворяться — совсем не моё.

Это, пожалуй, лучшая шутка, какую он слышал за сегодняшний вечер.

— Тогда предлагаю заканчивать этот откровенно слабо сыгранный фарс, — он взял её за руку и, не дожидаясь, пока стихнет музыка, сделал знак распорядителю.

Представление на сегодня окончено. Гости, конечно, поймут. Новобрачным не терпелось остаться наедине.

Как-никак впереди у них первая брачная ночь.

12. Глава 12

Уваров тащил меня прочь из шатра, на выходе из которого нас уже поджидало роскошное авто.

— Куда мы…

— Садись, — велел он и таки снизошёл помочь мне с пышными юбками, бесцеремонно скомкав из и запихнув в салон вслед за мной.

Дверца хлопнула, а через минуту авто уже мчалось куда-то, оставляя позади сказочно красивые декорации, в которых сегодня разыгрался фарс, не достойный ничего, кроме сожаления.

Я очень устала, и этот внезапный побег на самом деле стал для меня освобождением — я наконец-то позволила себе ссутулиться и медленно выдохнуть. Сидевший рядом Уваров отвернулся к окну, и я не стала донимать его расспросами. Я настолько выдохлась, что мне было почти всё равно, куда и почему мы так стремительно сбежали.

Переведя дух, я принялась выдёргивать из причёски бесконечные шпильки и потратила на это утомительное занятие почти весь остаток пути. И когда на подоле собралась целая горка проклятых железячек, авто вкатило нас на подъездную площадку Уваровского особняка.

Я и не думала, что когда-нибудь буду так рада видеть его обширный элегантный фасад из серого камня.

Это значит, сейчас меня наконец-то оставят в покое, я вылезу из своих белоснежных доспехов, приму долгожданный душ и…

Дверца открылась, шофёр подал мне руку, но дальше всё пошло совсем не так, как я себе представляла.

В сгустившихся сумерках особняк выглядел… необитаемым. Только наружное освещение и сумрачный свет кое-где в окнах второго этажа.

Я обернулась на подставившего мне локоть Уварова и машинально вцепилась в него:

— А… что-то случилось?

Он бросил беглый взгляд на окна и кивнул:

— Случилось. Траур по моей прежней жизни.

У меня даже рот приоткрылся от удивления. Что за больные шутки?..

— Это… это так твоё окружение свадьбу решило отметить?

— Нет, — он потащил меня к крыльцу. — Это моё распоряжение. В доме сегодня никого нет, кроме самой необходимой прислуги.

Я всё ещё пыталась сообразить, почему и зачем этому странному человеку пришло в голову отдавать подобные распоряжения, когда мы поднялись на второй этаж и он направился в крыло, где я прежде никогда не бывала.

— Но моя комната в другой стороне…

Уваров никак не отреагировал на моё напоминание. Дошагал до двустворчатых дверей с изящной отделкой, отпустил мою руку, распахнул их и отступил, пропуская меня внутрь.

— Входи, — велел он. — Не торчи на пороге. Теперь это твоя комната. Все твои вещи уже перенесли.

Мне ничего не оставалось. С его исключительно приказным тоном спорить было бы бесполезно. Я вошла. И остановилась как вкопанная, пока он стаскивал с себя пиджак, нетерпеливо избавлялся от бабочки и расстёгивал верхние пуговицы своей белой рубашки.

Обширнейшая гостиная с окнами в сад поражала богатством отделки, но сейчас поразило меня вовсе не это, а видневшейся через распахнутую внутреннюю дверь хозяйская спальня — не менее роскошная, с неприлично широкой двуспальной кроватью.

Это никак не моя спальня, это… это наша спальня. Спальня женатой пары, кем мы отныне являлись, хотелось мне того или нет.