– Ирма, давай быстрее, – подгоняет ее Тимур. Она растерянно присаживается и вскрикивает, когда я встаю. Но я держу крепко свой самый главный приз в этом соревновании.

Хлопушки, фольга, цветная бумага, крики и аплодисменты – нас радостно поздравляют. Славка держит кубок, а Тимур демонстрирует свою бицуху. Наташа ржет, обжимаясь с помощником губернатора. Так нас и сфоткали. А потом я еще не один раз увижу это фото в городских пабликах. И каждый раз с меня не будет сходить улыбка.

После награждения, я Ирму не опускаю на пол, а обхватываю более удобно для себя.

– Медведь Игнатьевич, а ну поставь меня! – приказывает Стрекоза.

– А вот хрен тебе! Мой приз! Я выиграл! – бубню ей в грудь.

– Андрей, это не смешно…

– Похоже, что я шучу?

– Отпусти, мне надо помыться и переодеться. Вещи в раздевалке забрать! И я…

– Ладно. Десять секунд тебе на то, чтобы забрать все из шкафчика! – ставлю ее на пол возле женской раздевалки. – Десять секунд, Ирма! И только попробуй от меня сбежать!

– Но…

– Не доводи до греха, женщина! – грозно рычу на нее. Она покорно ускользает за дверь. Я еще быстрее бегу в мужскую раздевалку, просто бросаю все в сумку, как попало, и возвращаюсь к точке сбора.

Ирма ждет, глазками хлопает.

– Вот так прям по улице? – с сомнением спрашивает меня, оглядывая себя и свой “наряд”.

– В моей машине ты и голой можешь быть, – пытаюсь ее успокоить, хватаю ее за руку и веду за собой.

– Андрей!

– Ирма! – делаю все чтобы не заржать. Мы все в бумаге, конфетти и блестках. Потные, потрепанные. Но сердце в груди стучит быстрее от эйфории.

Уже когда садимся в машину, она снова начинает врубать свои сомнения.

– Отвезешь меня домой?

– Да, Ирма. Я отвезу тебя домой. Будешь жить со мной.

– Да ты спятил! – охает она.

– Хорошо. Я спятил, – завожу мотор и разворачиваюсь к ней корпусом. – Мы можем еще недели две потратить на вот эту игру в Стрекозу и Медведя, кто кого доведет до инфаркта. Ты будешь все время убегать, а я тебя догонять. Потом меня это все равно достанет и я пошлю тебя нах, потому что не бегаю я ни за кем, Ирма. И ты мне такая красивая не сдалась.

– Тогда зачем…

– Потому что я не хочу на две недели, Ирма! Я блять из-за тебя сон потерял! И хочу чтобы мы нормально узнавали друг друга. И если этому будет сопутствовать наш охеренный секс, то я очень даже за!

– Невыносимый! – орет на меня почему-то. – У тебя чуткости, как у медведя. В малинник зайдешь, растопчешь все!

– И ты с этого прешься, заметь. Тебе эти сюсюканья не нужны, тоску наводят. Сама любишь, когда прямо и по делу. И когда появился в твоей жизни такой мужик, ты бежишь. Боишься, что понравится жить со мной?

Сжимает губы. Издает возглас психички и отворачивается к окну, скрестив руки на груди. Я расплываюсь в широкой улыбке. В точку!

Выезжаю с подземки, довольный тем, что везу домой свой заслуженный, доставшийся потом и кровью, ценный приз. Попалась Стрекоза!

Нет, ну каков, а?!

Невыносимый, невозможный… невероятный… гиперсексуальный, зараза!

Я что-то бубню ему про то, что мне надо домой вещи забрать, хотя бы.

– Завтра заберем, – отрезает он, даже не поворачиваясь в мою сторону. На дорогу смотрит.

– Я не могу бросить Бабу Люду! Она же одна не сможет. Ей пригляд нужен, – все же пытаюсь достучаться до его голоса разума, если у него таковой имеется.

– Сиделку наймем.

Так просто и легко!

– Это дорого! – возмущаюсь я. Он по-недоброму скашивает на меня взгляд, вдруг хмыкает и отворачивается обратно.

Ясно. Для Медведя Игнатьевича это пустяк. Да кто он такой вообще? Едем долго. Почти через весь Красноярск, в сторону пригорода вверх по гористой местности. Пробок почти нет – что удивительно.