– Ба, – Миша хмурится, – я тебя очень люблю, но с тобой жить невозможно. Твой вечный контроль меня просто бесит. Мне же не десять лет уже...

– Не десять, ты мальчик большой, – кивает Римма. – Но ты мой внук. И навсегда им останешься. Я переживала и буду переживать.

– Вот поэтому нам и стоит жить отдельно, ба, – фыркает Миша. – И вообще я неоднократно предлагал тебе эту квартиру продать...

– Так, не начинай! – перебивает Римма Максимовна внука. – Я тебе сто раз говорила – не продам. Твой дед за эти квадратные метры свое здоровье положил. Вот помру я – и делай, что хочешь. А при моей жизни не позволю.

Миша глубоко вздыхает и закатывает глаза.

– И сколько эта здесь жить собирается? – спрашивает Миша и слово "эта" он произносит в мой адрес. И опять на меня не смотрит.

– Недели две, – отвечает Римма. – Ничего. Вместе поживем. У каждого, считай, своя комната, – Мишка явно хочет что-то возразить, но Римма быстро меняет тему, задав вопрос: – Есть хочешь?

И Миша, словно славшист, опускает голову, слегка ее качая, и спокойно отвечает:

– Да, я бы что-нибудь сожрал.

Римма ведет внука на кухню и я наконец могу свободно пройти по коридору к своей комнате.

Оказавшись уже за дверью, я быстро надеваю пижаму и залезаю под одеяло.

Хочу как можно скорее уснуть, только вот мысли одолевают. Не дают.

Почему Мишкино отношение ко мне так поменялось?

Что могло случиться?

Да, мы много лет не виделись и не общались. Но я точно ничего плохого ему сделать не могла. Как и сказать. Просто не было ничего плохого.

А тот поцелуй... Ну подумаешь. Это у меня он был первым. А у Мишки вряд ли даже десятым.

И о Мише я практически не вспоминала. Всего пару раз...

Сон никак не идет, а мне ведь завтра на работу. Первый мой рабочий день. Надо выспаться, а я никак не могу. Да ещё в горле сухо, странная жажда у меня. И ее следует утолить.

Тихонько поднимаюсь с кровати и на цыпочках выхожу из комнаты. По коридору передвигаюсь бесшумно, как вдруг слышу голоса. Доносятся они из комнаты Риммы.

– Ты чего так на девочку обозлился? – спрашивает соседка.

– С того. Сама ведь знаешь, ба.

– Это из-за отца?

– Именно.

И мне бы пройти мимо, на кухню, выпить стакан воды и вернуться обратно в комнату. Но...

Но я как приклеенная замираю на месте. И бесмтвдно подслушиваю чужой разговор.

Любопытство – это все оно.

– Но Роза то тут причем?

– Она его дочь...

– Назара давно нет в живых.

– От этого мне легче не стало.

– Миш, ну хватит, правда. Роза ни в чем не виновата...

– Наверно. Но видеть ее мне все равно как-то неприятно.

Тут я слышу шаги, видимо Миша собирается уйти из комнаты бабушки, так что я резко подрываюсь с места и почти бегом двигаюсь в стороны кухни. Включаю воду, наливаю из-под крана стакан воды и жадно пью.

В горле все так же сухо почему-то. Никак напиться не могу.

Скрипит дверь, не моя и не комнаты Риммы. Значит Миша ушел спать к себе.

Мысленно отсчитываю минуту и ухожу с кухни.

Уже лежа в кровати, подслушанный разговор в голове прокручиваю.

Миша говорил про моего отца, Назара.

Только в чем мой отец перед ним виноват?

Наши родители же дружили.

И, главное, причем тут я?

Ничего не знаю. И совершенно ничего не понимаю.

Что же такого могло произойти, что Миша и на меня обозлился?

16. Глава 16

Будильник будит меня с первого раза.

Я подрываюсь как ошпаренная. Скидываю одеяло и суечусь вокруг кровати, заправляя ее.

Поспала я немного, но на удивление бодрая. И готовая к работе.

Римма уже проснулась. Она на кухне, готовит завтрак. Видит меня и с улыбкой произносит:

– Доброе утро!

– Доброе, – отвечаю я тоже с улыбкой и хватаюсь за ручку двери ванной комнаты. Тяну на себя...