- А ты? Думаешь, не поздно начинать барахтать лапками? - Тим поднялся, угрожающе надвигаясь на Кристину.

Парень значительно превосходил ее в росте и теперь навис над девушкой мощной горой. Но и Кристина не растерялась, высоко задрав подбородок, смотрела с откровенным вызовом в омуты черных глаз.

- Это мне говорит сын дешевой шлюхи, которую однажды снял мой папаша? - прошипела девушка, вцепившись в ручки своей люксовой сумочки с такой силой, словно это была шея Тима. Она тут же заметила, какой огонь зажегся в его зрачках и это было действительно страшно. - Даже не думай приближаться ко мне.

Несколько секунд не происходило абсолютно ничего и, неожиданно, Тим вдруг наклонился так, что горячий шепот тут же обжег и без того пылающую от злости щеку:

- Это мы еще посмотрим, дорогая сестренка. Еще посмотрим… - сдерживая ярость, Тим опасно усмехнулся. - Но, даже несмотря на твои слова, я все же приберегу для тебя место уборщицы, когда мы с братом займём кресло нашего дражайшего Вениамина Робертовича. Просто запомни это… И, кстати, классная попка! Почаще носи мини - тебе идет!

Резко развернувшись, подонок направился вдаль по широкому, безмятежному коридору, оставив Кристину наедине с оглушающими мыслями. Последние слова прокатились по коже девушки как нечто липкое и весьма омерзительное. Даже несмотря на старания, держаться хладнокровно, она невольно скривилась. Хотелось высказать ему все, что она думала на протяжении всей своей жизни об их семейке, но слова непроходимым комом застряли в ее горле. Она испытала настоящее унижение, но далеко не от похабной шуточки… Нет, ее унизило обещание Тима. Его уверенность в том, что компания обязательно окажется в руках их семейства… Кристина и раньше думала о том, что не стоит недооценивать близнецов, но теперь ей действительно стало не по себе. Эти двое могли выкинуть что угодно, ломая на своем пути всех и каждого. Здесь уже явно выделялись черты отца, которого и по сей день боялись не только сотрудники, но и конкуренты.

Теперь, глядя на удаляющегося брата, Кристина ощутила внутри некий призыв к возмездию. Ей захотелось умыть наглеца, раздавить, размазать по асфальту, словно никчемного жука. И если еще мгновение назад она надеялась договориться с отцом о мирном разрешении разногласий, то теперь эта потребность резко испарилась. С этого момента слова матери уже не казались для нее сумасшествием и отчаянным криком обиженной женщины. Нет, она стала понимать…

Кристина

Даже после ухода брата Кристину все еще била мелкая дрожь, словно он находился рядом, наблюдал за ее кратким поражением из-за угла и насмехался. Она терпеть не могла конкуренцию, но с самого детства ее учили быть первой. С самого детства отец отчитывал ее за малейший проигрыш и порой кидал на нее, совсем еще маленькую девочку настолько презрительные взгляды, какие не заслуживает ни один ребенок. Вот и теперь, будто оказавшись на задворках, она до сих пор боялась его глаз, излучающих безграничное разочарование. Иногда ей казалось, что для родителей она не более, чем очередная инвестиция, не оправдавшая своих вложений.

- Но как вы можете?! - из кабинета отца раздался голос, полный отчаяния и ярости. - Разве вы имеете право топтать тех, чьи труды не уступают вашим же? Вы даже не отрицаете того, что приложили к этому свою руку!

Эмоциональный разговор тут же привлек внимание Кристины и теперь даже усмешка братца волновала значительно меньше. Не выдержав гнета откровенного интереса, девушка шагнула ближе к неплотно закрытой двери. Шаг. Еще один, и вот она уже стоит вплотную к дверному косяку, с замиранием сердца вслушиваясь в каждое слово.