- Она не подаст, Арсений Петрович, - уверенно сказала Анна, - я её знаю все десять лет. Она вам и слова плохого не скажет, но… я готова взять оплату её реабилитации на себя. Это я виновата, ведь я обещала ей, что приду через пять минут, а сама… - она явно плакала.

- И без ваших оплат разберусь, - было плевать на её слезы директору, - мне нужны все документы на пациентку с самого начала обследования. До единой справки. Все чеки, каждый шаг, который она сделала у нас. Если есть медкнижка о прошлом лечении, тоже. В остальном вы свободны. И я надеюсь, что вы поняли, что ещё одно подобное действие с вашей стороны и вас вероятно ждёт тюремный срок.

- Может уже перевезти её в палату? Там навели порядок, - Анна.

- Пусть будет здесь до пробуждения, - ледяной ответ мужчины.

За ними закрылась дверь. До моих ушей же донесся тяжелый вздох директора.

- Арсений, я понимаю, что мы все накосячили… - говорил главврач.

- Ха! «Накосячили»?! Ты зажимал медсестру в служебной комнате, пока твоя пациентка умирала! – уже в полный голос рычал директор.

Я скрестила руки на груди и не выдержала:

- Заткнитесь и идите орать в другом месте!

Шмыгнула носом и стерла с щёк всё ещё бегущие ручьями слёзы. Как же чертовски гадко… плевать на боль. На всё плевать.

- К-хм… - показались из-за края ширмы испуганные глаза директора, - прошу прощения, Светлана. К-как вы себя ощущаете?

Врач на мои глаза попадаться явно не хотел.

- Разговаривать я точно сейчас не хочу, - мне хотелось отвернуться от него, но тяжесть в животе могла с каждым движением стать болью, так что я просто закрыла глаза.

- Я ввёл успокоительное несколько минут назад, - указал на капельницу у моей кровати он, - кровотечение мы остановили. Состояние у вас стабильное. Вашему здоровью ничего не угрожает.

Я хотела, чтобы он ушёл. Вот бы всё это было только кошмаром. Не зря они мне постоянно снились. Может и сейчас, м? Сейчас проснусь, мне двадцать один, а я на шестом месяце своей первой беременности. Девочка. Кристина. Я каждому из них давала имена – заставляла себя не делать так, но всё равно не могла остановиться. Даже думала назвать этого Сеней. Красивое имя. Мне нравилось. И я была уверена, что в это раз у меня был мальчик.

Дверь открылась. Шаги приблизились.

- Ваши бумаги, директор, - подала мужчине какая-то медсестра.

Он принял их, но всё ещё смотрел на меня.

- Я понимаю, что сейчас совсем не время, Свет… Света, - он пытался говорить мягче, - но простите меня. Я должен вам это сказать. У вас с партнером разный резус-фактор. Из-за того, что…

- У меня отрицательный, - продолжила уже заученное я, - а у него положительный. Мой шанс родить стремится к нулю. Я это и без вас знаю.

- Тут сказывается количество беременностей, ваше прерывание беременности в хм… шестнадцать лет, возраст и… остальные факторы. И в это раз была полностью вина нашей клиники. Однако я хотел бы успокоить вас, что все ваши прошлые и будущие расходы мы возьмём на себя, но… я прошу вас отнестись с пониманием к нашей ситуации и… я предоставлю полное бесплатное повторное ЭКО, только в том случае если… вы согласитесь на подбор донора семенной жидкости с отрицательным резус-фактором. Как у вас. Это стопроцентный результат.

Я зло фыркнула:

- Пошёл в жопу, - сквозь зубы.

Главврач, стоящий за ширмой, хмыкнул.

- Света, - уже совсем сдался со своими «вы» директор, - я понимаю, в каком ты сейчас состоянии. Я осознаю, что говорю и делаю. Света, это действительно последний шанс для тебя. Никто не возьмётся больше на операцию тебе, и я смотрю по бумагам. У тебя отторжение случилось на первой неделе! Мы бы смогли дотянуть ещё максимум до тридцать третьей, но это анемия на всю жизнь у ребенка. Помимо рассадника других заболеваний. Понимаешь? А доноры проверенные. У тебя будет совершенно здоровый и крепкий малыш.