- Разберусь с делами и подумаю над этим, - сглотнула ком в горле я, - тяжело очень, мам.

- А малыш как раз спасёт тебя от этого! – нашлась она, - мне же тоже было тяжело, а потом родился Серёжка, брат твой, и всё как-то проще стало. Солнечнее, что ли. После него и ты, Свет мой. А Пашенька… он сам захотел появиться.

Она улыбалась, а у меня лицо тянуло вниз. Она нас очень любила. Всех троих. И это ощущалось в каждом её слове обо мне или братьях, вот только я чувствовала себя каким-то гадким утенком, которому её счастья по наследству не досталось ни грамма. Серёжка с Пашкой имели счастливые полные семьи. Оба с детьми и жёнами, а я теперь не имела вообще ничего, словно меня попросту обделили.

- Только представь, как всем хорошо будет, - мечтала вслух мама, - я от приезда внуков с ума схожу, а тут мы вместе будем жить! Большой семьёй и дружно, весело. Помнишь, как было, когда ты еще маленькой была? Когда Серёженька еще не уехал в другой город учиться, да когда ты ещё не связалась со своим дурачком.

Помню-помню. Пока старший брат не повзрослел и не свалил от нас, я страдала от его придумок. Вечно в синяках, потому что они с Пашком считали, что если есть идея исследовать космос, то я должна стать первым испытателем, блин.

- Паша, кстати, завтра обещал за вещами твоими заехать, - тяжело вздохнула мама, - обещал не сильно ругаться с твоим мужем бывшим. Уж я просила его, пусть он и ругался сильно.

- Мам, почему не папа? – нахмурилась я, - Пашка его просто терпеть не может. Он ему точно череп как-нибудь раскроит, вспомни только как они пластались на твоем дне рождении в прошлом году.

Терпеть друг друга не могли. Толя даже в больницу ехал после этого на утро. Там такое месиво было, как вспомню, так мурашки по коже.

- Он сам вызвался, - хмыкнула мама, - и я буду рада, если он его так же уделает, чтоб этому, тьфу, «царьку» неповадно было.

Я тяжело вздохнула.

- А Лизка твоя сама себе нагадила, дура несчастная, - усмехнулась мама, - это ты могла ответить мужу-то бывшему, а она-ж тихоня совсем забитая, - продолжила женщина, - ох и повыбивает он ей все зубы, как только что ему не по нраву будет! А она снова к тебе плакаться! Вот был же мужик у неё. Терпеливый, любящий, всё в дом нёс, да сына любил. А теперь что? Не успела поди она тебе сказать вчера, что Илюшку с папкой оставила, а сама к Тольке-идиоту сбежала? А мать его и сказала, что нам её прицепов не надо, пусть с отцом живет. Так тот и рад, что она не претендует, а сама свалила. Ха! Нужен ей первый сынок, она же второго рожать собралась. Да от чужих мужиков! Ох и натерпится она с ним счастья, дура… Сама же знала, как он с тобой поступает иногда, да как ты его в ответ в узде держала, и полезла на рожон.

- Она мне сказала, что он с ней другой, - закатила глаза я, - она мне и до этого намекала, что если бы я была с ним мягкой, то и он бы на меня не орал.

Мама цокнула.

- А он изменится. Да, знаем мы эти байки, - качала головой она, - обратно побежит - не пускай его. Совсем уже рехнулся, думал поди, что с ней ребеночка сделают, а с тобой жить будет.

Помню его прошлую измену с теми же разговорами. И простила же! Долго не могла смириться, а в этот раз столько всего произошло, что как-то не до переживаний о нём.

- Знала бы ты, как я от него устала, - я повернулась на бок, - не хочу даже видеть его. Мне ещё Сенька такой вчера и говорит: «Чувствуешь лёгкость от развода с ним?», а я сперва ему хотела сказать, что это вообще-то нифига не хорошо, а потом смотрю на него, и мне легче становится. Он какой-то… волшебник, правда. В самую суть бьёт. Вчера до двенадцати у меня сидел, показал свои письмена про меня психологические. И знаешь, как у него диплом называется? Что-то там про… ща! «Возрастные особенности… чего-то-там… влияния, кажется, тревожности на взаимодействие… в обществе». Представляешь, как я на него смотрела с его «возрастные». А он мне сказал, что не такая уж я и старая. Он вон… через полгода будет моего возраста.