– Почему? – сравнялся Элан с моим шагом, не пытаясь больше остановить.

– Ну… ты производишь впечатление бабника, такого заядлого тусовщика, которому скорее подходит жизнь в городе и уж точно чужда спокойная жизнь в собственном доме, – искренне озвучила я мысль, которая появилась у меня еще утром.

– Внешность обманчива, – развел Элан руками и добавил: – Я вырос в своем доме, привык к земле, многоквартирный дом и высокий этаж не для меня.

– У тебя было счастливое детство? – вылетел у меня вопрос, но, увидев задумчивый взгляд Элана, я резко пожалела: – Прости, можешь не отвечать.

– У меня было разное детство, Эля, – улыбнулся многозначительно Элан.

И спрашивать ничего больше не хотелось. Просто пройтись… по траве босыми ногами — такая мысль вдруг возникла в голове.

И, сняв кроссовки, я сошла с тропинки, продолжая свой теперь уже не такой очевидный, но свободный путь.

– Ты не разулся, – оглядела я следующего за мной по пятам Элана слегка недовольным взглядом.

– А надо? – поднял он бровь.

– Конечно, ты же человек земли, – напомнила я.

Упираться на удивление Элан не стал. Снял ботинки и продолжил вместе со мной этот путь.

– Красиво тут у тебя, очень хорошо, – вдохнула я полной грудью свежий воздух.

– Вот видишь, а ты не хотела оставаться, – ухмыльнулся парень мне в ответ.

– А зачем мне оставаться в чужом доме? Ох… мне бы построить такой, – повернулась я в сторону дома и взглянула на него с теплотой, – но у меня теперь нет даже квартирки..

– Это ведь временно, – попытался поддержать меня Элан.

Я в ответ лишь грустно улыбнулась, боясь даже представить, что ждет меня завтра. Неизвестность.

– Неизвестность, в которой мне все придется строить с чистого листа, – подняла я глаза к небу, стараясь не заплакать.

– Тебя пугает неизвестность? – подкрался ближе Элан, но глаз от неба я так и не отвела.

– Очень, – призналась честно. – Еще вчера я была уверена, что нет ничего стабильней моей жизни, а что сегодня?..

– Жалеешь, что судьба открыла тебе глаза? – поинтересовался проникновенно Элан.

– Нет, – не раздумывая дала ответ, – точно нет.

– Тогда чего глаза на мокром месте?

Я призадумалась, кусая нижнюю губу, и с безнадежным вздохом ответила:

– Неизвестность пугает, а предательство… разрушает, – и пара слезинок все же выкатились из глаз.

– Неизвестность дает возможность найти себя, а предательство закаляет, – твердо ответил мне Элан — и столько уверенности было в его словах.

– Ты считаешь, все так просто? – взглянула я наконец на собеседника.

– Считаю, что тебе нужно только поверить в себя, – наступила неловкая тишина. – Ты посмотри на себя со стороны. Такая красивая, а какая умница — даже бывший боялся до последнего тебя потерять. Добрая, есть верные друзья; искренняя, можешь позволить себе плакать и смеяться; смелая, не боишься сказать, что думаешь. Да у тебя даже имя необычное, красивое… Мирэль, – чуть смутился от собственных откровений Элан, а в душе моей будто цветок расцвел. Как же давно я не получала таких комплиментов и откровений в свой адрес.

– Да… Мирэль… меня так папа решил назвать. От важного слова «Мир» и сильного «Эль» – это одно из имен Бога, папа всегда так говорил. Мир и Бог, – окунулась я будто в прошлое, произнося эту фразу. Туда, где отец еще был жив, где мы часто веселились и играли. Но все закончилось. Вопрос Элана опередил мои мысли.

– Ночью… ты кричала, звала отца. Что с ним случилось? – повисла тишина.

Я даже вслух произнести этого не могла, не то что дать ответ. Лишь картины ужасной трагедии и пелена из моих слез, когда самый дорогой в мире человек с улыбкой на лице умирал на моих руках. Это ужасно. Невыносимая боль и чувство вины навсегда останутся в моем сердце.