Стоял комок в горле, подступила тошнота. Меня сейчас вырвет! Точно вырвет!

Я откинулась на спинку стула, задрала голову и стала глубоко и жадно дышать.

У моего мужа есть второй телефон!

У моего мужа есть любовница!

У моего мужа есть жизнь, о которой я и представления не имела!

Мне так захотелось помыться, смыть с себя всю эту грязь! Душ, мне надо в чертов душ!

Десять лет брака… Десять лет брака, в котором я была счастлива! Черт!!!!

Куда мне теперь все это? Куда?

А, Настя! Боже, Настя!

Я схватилась за телефон:

- Маша, забери, пожалуйста, Настю их центра и побудьте потом просто дома, - няня дочери до сих пор с нами, хоть и не на полный день. – Я, наверное, буду поздно.

Что мне сейчас нужно чувствовать? Злость, обиду? Что? Почему я ничего не чувствую???

- Аааааа! – я закричала во весь голос.

А потом это произошло. С криком ниагарские водопады хлынули из моих глаз.

- Боже, как больно! Божеее! – я закрыла лицо руками, и повторяла, и повторяла одно и то же.

Даже не знаю, сколько я тут просидела, пока не появился отец Олега:

- Надя, все, перестань! Перестань убиваться! У меня сильный сын, он мужик, он справится! – говорил он, пытаясь меня приободрить.

Ну как объяснить ему, что у меня сейчас одна боль и страх перекрыли чувства! Я ничего не произносила, просто кивала головой и утирала слезы.

- Настя где? Давайте пока у нас поживете, пока тут со всем разбираемся!

- Зачем? Настю Маша сейчас с учебы заберет, – удивленно произношу я.

- Просто так будет лучше! Не возражай! – Леониду Викторовичу с его уверенным голосом никогда и невозможно было возразить. Это был бизнесмен, вышедший на пенсию, но не оставивший командирский голос и желание, чтобы ему все подчинялись. Олег весь был в отца.

У двери в реанимацию стояла ели живая Ирина Валерьевна.

- Нас не пускают к нему, Надя, не пускают! – она держала в руках платочек.

Я тоже заглянула в палату. Олег казался таким беззащитным и одиноким сейчас, как в паутину, завернутый в трубки. Полная противоположность его в жизни, когда все кружилось вокруг него, где он мог за минуту уладить любую проблему и договориться, где он мог успокоить одним словом или даже своим присутствием.

Он – центр моей жизни. Он моя любовь. Он глава нашей семьи.

Надя, просто остановись, не сейчас! Все потом, главное, чтобы он выжил! Потом успеешь поругаться и выяснить отношения! Не сейчас! Потом я разрешу тебе все! Но не сейчас!

- Ну что же вы тут, давайте присядем! – оторвалась от своих мыслей и повела свекровь к креслам, размещенным вдоль стены.

- Ну сколько уж я ему говорила, ну не гоняй сынок, не гоняй! – причитала она.

- Ирина Валерьевна, ваш сын ездит с водителем уже очень давно. Говорят, что виновата другая машина.

Посмотрела на Леонида Викторовича:

- Надо узнать, как дела у Николая! Его водитель тоже в больнице! – вспомнила вдруг я.

- Он уже дома, его отпустили. Сломана рука, - кивнул мне он, угадав мои вопросы. – Я, как будут брать у него показания, поприсутствую, надо понять, как все произошло.

- Вот, а наш Олеженька! – зарыдала его мать. Как-то резануло слух, как будто она сожалела, что он не на месте ее сына. Ее плач нарастал и нарастал, но мое внимание уплывало.

Я вспомнила ни только об Николае.

Карина!

Это имя произнесла медсестра, когда перечисляла, кто пострадал в аварии. Это же имя в переписке из телефона Олега.

Я, конечно, совершенно не Шерлок Холмс, но!

Карина.

Так она была в его машине в момент аварии??

От этой мысли у меня все застыло внутри.

Я искала глазами ту самую медсестру с темными волосами, завязанными в тугой хвост. Как она мне сейчас нужна!

Завидев ее, я так рванула с места, что Ирина Валерьевна сразу замолчала, наблюдая за нами.