– Тогда займусь подготовкой документов для аудита, а ты поезжай собираться, ещё на самолёт опоздаешь, – отправляю Лёшу.

– Есть, босс, – шутливо отвечает он и подмигивает мне. – Кстати, говорят, что наш ревизор – настоящий зверь. Может, включить свое обаяние?

– Лешка… – я только глаза закатываю, качая головой.

Вот сваха! Так и не терпится ему устроить мою личную жизнь. Даже порой не спрашивает, нужно ли мне это.

Когда мы приехали в Москву пять лет назад, я была полностью разбита и уничтожена. И чтобы не думать о Никите, ударилась в работу до седьмого пота, чтобы просто от усталости засыпать без сновидений и без мыслей.

Но Лешка почему-то решил, что клин клином вышибают. И когда он меня вытаскивал в рестораны, знакомил со своими друзьями и знакомыми, то держалась отстраненно-вежливо, пока до меня не дошло, что брат пытается меня вернуть к жизни. Первым порывом было наорать на него и попросить не лезть не в свое дело. Но я прикусила язык вовремя, потому что поняла, что Лешка все делает не из плохих побуждений. Он видел, какой разбитой я была, и хотел помочь. Но брат и без того помог.

Не знаю, что бы со мной было, если бы я осталась в родном городе. Ходить и в каждом встречном видеть Никиту? Сидеть в квартире и вспоминать, как мы там любили друг друга? Или только я любила… Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения. Москва затянула меня в свой водоворот, может, даже ожесточила немного. Хотя, возможно, дело совсем не в городе, а в уроках, которые меня заставила усвоить жизнь.

– Аудит, – напоминаю я себе вслух, чтобы отогнать непрошеные воспоминания.

Увы, это не так просто. Человеческая память – это не компьютер, где нажатием одной кнопки можно стереть все ненужное. И время… Оно не самый лучший доктор. Оно просто идёт своим чередом, а раны мы сами зализываем. Новые эмоции, смена обстановки, увлечения. Но иногда, вот как сейчас, например, у памяти возникает обострение.

И снова читаешь документы, находишь себе любое занятие, лишь бы не думать.

“Если бы хотел, Ди, – вспоминаю слова брата, – носом бы землю рыл, но нашел тебя и вернул. На коленях бы ползал, пока бы ты не простила. Поверь, когда мужчине нужна женщине, то он в лепешку разобьётся”.

Как бы ни хотелось признавать, но Леша прав. Как бы больно ни было, но я должна была перестать верить в чудо, чтобы двигаться дальше. Только чудо все же случилось… Правда, оно меня сначала шокировало.

– Я тут принесла то, что ты просила, – отвлекает меня Мила из бухгалтерии. – Может, по кофейку, а то выглядишь уставшей. У меня и конфеты вкусные есть.

– Оно само себя не подготовит, – обвожу рукой папки на столе.

– Ой, ты же знаешь, что у нас все в порядке. Прямо как в аптеке, – смеётся она. – Тем более ревизор к нам приедет только завтра. Да ещё неизвестно когда. Знаешь, в прошлой конторе, где я работала, проверки проходили под бутылочку и закуску. Подпись поставят, создав лишь видимость работы, и на этом все.

Может, и так, но чем черт не шутит. Кто-то поверхностно проходится, а кто-то дотошно все проверяет. И если уж Леша меня оставил ответственной, то подвести его я не могу.

Но на кофе перерыв можно сделать, а потом с новыми силами взяться за дело. В принципе, Мила права – у нас все в порядке. Это все моя скрупулезность.

Но, как известно, можно готовиться к чему угодно и с особой тщательностью, только планы ревизоров известны лишь им.

Едва кабинет бухгалтерии наполняется ароматом свежесваренного кофе, как к нам заглядывает ассистентка, помощница и секретарша в одном лице моего брата.

– Там… – шепотом говорит, указывая на дверь, и при этом взгляд у нее такой, словно в коридоре случился апокалипсис. – Там приехали… Леша сказал, что можно предоставить его кабинет… От кофе отказался, но просит начальство и документы.