– Аллира, – говорит он, хмурясь, пока моет руки. – Вы выглядите насквозь больной и встревоженной. Что с вами стряслось?

Располагаюсь на кушетке, глядя на врача с усталой улыбкой.

– Тяжёлая выдалась неделя.

Чувствую тепло, когда широкие ладони дракона проходят над моей кожей, не касаясь её. Как всегда, доктор Дункан очень деликатен. Он чуть сдвигает брови, но я боюсь спросить у него, что показывает магический осмотр.

Он просвечивает магическим сиянием ладоней всё моё тело. Это приятное тепло, не такое, как у огненных драконов. Я даже успокаиваюсь, пока смиренно лежу на кушетке. Хочется спать. Во имя вечного льда, когда я высыпалась в последний раз?

Я расслабляюсь и погружаюсь в мысли. Они больше не мечутся по голове, как вспугнутые птицы – мне наконец-то удаётся их структурировать. Потихоньку у меня созревают варианты планов дальнейших действий, но все из них, увы, требуют помощи.

– Тессия, – слышу я будто со стороны. – Предложи аллире Аделаиде чаю.

Помощница кивает и покидает кабинет. Я провожаю её задумчивым взглядом. Кажется, доктор попросту выгнал её, чтобы поговорить со мной наедине.

– Аллира, – выдёргивает меня из мыслей Дункан. Вздрагиваю и смотрю на него, мысленно содрогаясь от страха и неизведанности. Он явно подбирает слова. – Нам нужно серьёзно обсудить ваше состояние.

Его лицо говорит само за себя. Нахожу в себе силы вежливо улыбнуться, несмотря на образовавшийся внутри плотный комок страха.

– Я чем-то больна?

Доктор хмурится ещё сильнее.

– Хотел бы я ответить на ваш вопрос однозначно, – качает головой он. – Я вижу симптомы, но не могу понять их источник.

Удивлённо вскидываю брови. Было очевидно, что со мной что-то не так. Я ощущаю себя кем угодно, но только не здоровым драконом. К тому же Дункан знает о моей кондиции, связанной с невозможностью обратиться. Чем только это ни пытались объяснить: от послеродовой тоски до привыкания к климату Ристайла.

– Разрыв моей связи с драконом может быть причиной?

Дункан задумчиво прикусывает губу.

– Боюсь, что всё это последствия неизвестной мне болезни. Есть вероятность, что вы здоровы.

– Здорова?!

– Физически, – невозмутимо продолжает врач. – Хотя, признаюсь, вам не мешало бы набрать пару килограмм. В прошлый ваш визит вы не отличались ни излишней даже для драконицы вашего рода бледностью, ни выпирающими рёбрами. Я пропишу вам варианты диет для восстановления массы тела.

Он произносит это почти ласково, как отец, журящий неразумную дочь. Дункан садится за стол и начинает быстро писать, одновременно говоря:

– Меня беспокоит ваше душевное состояние. Вы истощены. Я бы прописал вам длительный отдых где-нибудь на горячих источниках Дахраара, посреди ледяных пустошей – мне кажется, это подняло бы ваш дух.

– Безусловно, – слабо улыбаюсь я.

– Хотя… – он замирает, задумчиво крутя в руках перо. Я чуть хмурюсь, вопросительно глядя на него.

– Доктор?

– Нет-нет, ничего. Просто мысли.

Он возвращается к записям, а я снова представляю бесконечные просторы гор и замёрзших озёр Дахраара.

Никто не отпустит меня в Дахраар. Даже в отпуск. Больше всего на свете Эйван боится, что я расскажу брату, как со мной обращаются. Я знаю Винсента: он наплюёт на возмущение императора Ристайла и расторгнет наш брак в одностороннем порядке. Императору только дай повод для нового витка обострения дипломатических отношений. А где вспыхнет первая искра недовольства, последует и вторая.

Нет, Винса втягивать в это нельзя.

Даже если бы я захотела, то не смогла бы послать даже одно письмо брату так, чтобы его не вскрыла бдительная свекровь. По условиям договора между Дахрааром и Ристайлом, от каждой страны были выбраны девы-драконы, что отправились на чужбину в одиночестве, не взяв с собой ни слуги, ни горничной – никого из свиты. На границе мы разделись до сорочек, прежде чем сделать шаг в чужую страну. Ни своего человека среди прислуги, ни артефакта-передатчика – нас тщательно проверили.