- Нет, - тихо отвечает Лида. И я уже по выражению ее лица понимаю, что пазл в ее голове начинает складываться.

- А почему?

У меня есть пара вариантов, как это случилось, но я хочу узнать ответ от нее самой.

- Я болела тогда. Отец… - Ланская замолкает и отводит взгляд. - Он был непростым. С ним было сложно. Это не очень хорошо, но когда его не стало, я не испытывала чувства, что потеряла кого-то близкого. Однако вскоре после похорон я заболела. Воспаление легких. Дело даже дошло до больницы. В общем-то, мама сказала, что в это время и было оглашение.

Киваю, делая мысленную пометку - уточнить и эти детали.

- Она сказала, что я все равно несовершеннолетняя и мало что пойму в юридических формулировках, - продолжает Лида. Ее голос звучит блекло, глухо. И каждое слово пропитано несказанной болью. - Сказала, что папа оставил мне достаточно активов, чтобы я не беспокоилась о достатке. И мне… - она вздыхает. - Мне этого было достаточно. Я поверила ей на слово.

Сдерживаюсь от едкого комментария. До сих пор не понимаю - как в такой семье выросла такая чистая и наивная девочка? Интересно, а она хотя бы с кем-то спала до Гены, или…

Стоп. Вот просто стоп!

Резко отворачиваюсь, ослабляю узел галстука. Что за дерьмо со мной творится?!

- Она твоя мать. Логично, что ты ей поверила, - с трудом выдавливаю слова поддержки, а сам пытаюсь вспомнить, когда в последний раз я такое делал?

И главное, ради кого? Малознакомой девушки, к которой испытываю нечто нехарактерное!

- Логично, - с обреченностью вздыхает Лида. - Но теперь я, получается, в ловушке. Гена сказал, что по условиям договора подать на развод может только он.

- Прямо так и заявил? - оборачиваюсь к ней.

- Да. Еще про ребенка что-то говорил. Наследника. Что-то про какое-то условие завещания моего отца. Прости, я в тот момент была слишком напугана.

На ее лице отражается досада. А я вдруг понимаю, что пусть эта девушка и выглядит, как хрупкий цветок, пусть ее хочется оберегать и защищать, она все-таки не настолько слабая, как мне показалось вначале. Похоже, гены Ланского не пропали даром.

- У меня есть хорошие юристы и нужные связи, - заверяю ее. - Но для начала, конечно, надо бы посмотреть, что там за договор такой.

Встречаемся взглядами. Ловлю себя на каком-то дежа вю. Будто электричество между нами образуется буквально из ниоткуда. Вот только что обсуждали детали делового сотрудничества, и хоп - уже увязаю в ее глазах.

Лида смотрит недоверчиво, опасливо. Она явно нервничает, словно боится опять ошибиться.

Оно и понятно - с такими-то родственниками.

- Вова, я понимаю, что я для тебя человек посторонний, и у тебя своя цель, но я прошу - если вдруг ты передумаешь или изменишь свое решение, пожалуйста, скажи мне об этом честно.

Ее уязвимость отзывается во мне против воли. Я не хочу это. Мне не нужны эти чувства, эмоции. Я слишком много хлебнул раньше и дал себе слово не подпускать никого близко. Но с Лидой… Черт, с ней все идет совсем не так.

И я чувствую, что начинаю терять границы, которые когда-то выставил, чтобы обезопасить себя, чтобы больше не получить удар в спину.

- Хорошо…

Она улыбается. Едва-едва. Но даже этого хватает, чтобы напряжение ослабло.

В дверях мы сталкиваемся, и эта неловкость вновь провоцирует ненужные мысли. Осаживаю себя, напоминая, что даже если допустить возможность связи между мной и Ланской, пусть и временной, вряд ли после того что выкинул мой брат ей захочется…

- А где мои вещи?

- Дальше по коридору, дверь справа.

- Но это же… - Лида растерянно оглядывается на меня, когда заходит в комнату. - …спальня.