Уловка срабатывает практически со всеми, кроме отца Марго. Тот до конца церемонии так и продолжает смотреть на меня сурово. В какой-то момент мне даже кажется, что он вот-вот остановит всё. Однако для него это было бы столь же непопулярным решением, как и для меня. Он, пожалуй, зависим от общественного мнения даже больше, чем я, ведь рождён и воспитан в другом поколении. Внешнее благополучие семьи для подобных ему часто оказывается важнее реального положения вещей. Не последнюю роль в его решении оставить всё, как есть, играет и счастливая улыбка на лице дочери.

После регистрации и короткого фотосета у меня появляется свободная минутка. Я отхожу в сторону и перезваниваю Ольге.

— Артур Давлатович, я боюсь, что сегодня вы вряд ли сможете вернуться домой, — произносит она с сожалением. — Его прибрали, но всё ещё есть ощущение, что кто-то основательно покутил тут накануне.

— И что ты предлагаешь? — спрашиваю я недовольно.

— Может, в отеле переждёте? — отвечает Ольга с дрожью в голосе. — Как-то это можно обыграть романтично, чтобы она ничего не поняла.

Я раздумываю несколько секунд, но в итоге прихожу к выводу, что выбора, как такового, у меня нет. Раз Ольга не справилась с проблемой, то остальным она, вероятно, тоже окажется не по зубам.

— Хорошо, Оль, — соглашаюсь я. — Подготовь тогда всё.

— Сделаю! — с облегчением восклицает она. Я невольно усмехаюсь её реакции и решаю немного простимулировать её.

— Спасибо, дорогая. Не знаю, чтобы я делал без тебя.

Ольга томно вздыхает в ответ. Я улыбаюсь сам себе. Вот так. Она должна быть убеждена, что какие бы женщины ни крутились вокруг меня, для неё в моём сердце отведено отдельное место.

7. Глава 7

Вика
— Я хочу, чтобы вы соблазнили одного мужчину, — говорит женщина, сидящая передо мной.

От девочек в офисе, я слышала, что она совладелица нашей компании. Ей на вид под пятьдесят. Очень худая, на лице целая тонна косметики. Глаза скрыты за тёмными очками. Несмотря на всё это она выглядит весьма эффектно. «Дорого-богато», как сказали бы однокурсницы, только без сарказма и иронии. Строгое чёрное платье, жемчуг на шее и в ушах, идеально уложенное каре. Глядя на таких, трудно понять, можно ли им вообще отказывать. Скажешь «нет», а эта Мерил Стрип в парике певицы Сии выживет тебя из страны в отместку.

— Вы меня, конечно, извините, но вы точно к тому человеку обратились? — осторожно спрашиваю я. Та, будто сама Клеопатра, степенно кивает.

— Взамен вам будет предложено очень приличное вознаграждение и престижная работа в любой компании на ваш выбор, — произносит она деловым тоном.

У меня от волнения и возмущения начинает пульсировать в висках. Да что же это такое творится?! Почему меня со всех сторон обложили богатые мрази, которые думают, что мой можно помыкать, как хочется? Сначала этот Маргошин тролль, теперь эта кикимора! Где и когда я давала согласие на зачисление меня в список продажных тварей?!

— Так, это уже не смешно, — говорю я и поднимаюсь со стула. — Я бы соврала, что мне было приятно с вами познакомиться, но не буду. Я в жизни своей, чтобы заработать, разные глупости делала, но чтобы в койку кому-то прыгать — нет уж, спасибо!

— Сядь! — резко произносит она, и я невольно подчиняюсь. Дрожь пробегает по спине. — Всё, чего я от тебя хочу, чтобы вы провстречались три месяца. Спать с ним или нет — это сугубо на твоё личное усмотрение. Мне важно, чтобы он всерьёз увлёкся тобой.

Я нервно обвожу глазами зал кафе, будто надеюсь найти того, кто спасёт меня от этой ведьмы. Но, кажется, это та сказка, где главная героиня должна спасти себя сама.