Просто иди, Саша, иди домой пить кофе, делаю еще пару шагов. Ноги будто свинцовые.

Нервно тру лоб, я не вывезу сейчас разборок, я слишком уязвимая после Макара. Для такого социофоба, как я вчера было слишком много физического контакта, он меня «затрогал», потому что сам того не понимая «заряжался», его перло от этого состояния и хотелось еще и еще.

Ага, я сейчас пойду пить кофе, а ее потом увезут на скорой и останется девчонка без матки и без детей.

И чего? Я-то здесь причем?

Она сама выбрала в пару лютого потаскуна, нацепляла от него грязи, вот и получает результат. Я не хочу в это лезть!

Я потом буду болеть, если вмешаюсь. А если нет, то не смогу спать, они периодически снятся мне в кошмарах, те мимо кого я прошла.

Так ладно, помирать так с музыкой. Зато про Макара точно забуду.

Быстрым шагом возвращаюсь к добрячке, она сидит на корточках, гладит дворнягу.

— Привет, — вымученно улыбаюсь.

— Привет! — широко улыбается в ответ.

Улыбка такая открытая, хорошая же девчонка, как же тебя угораздило так вляпаться? А, школьная любовь, понятно, первый мальчик, ненавижу такие истории.

Беременная, а пальчик-то без кольца. Девчонка замечает мой взгляд, неловко прячет руки в карманы.

— Меня зовут Саша Гордеева. И я сейчас тебе кое-что скажу, не очень приятное, точнее, совсем неприятное. И поверь, я была бы рада ошибиться, но к сожалению никогда не ошибаюсь, — активно жестикулирую, добрячка смотрит так открыто и доверчиво, что мне хочется прикусить язык и свалить в закат.

Понимаю, как это выглядит, подошла какая-то ненормальная и знакомится. Я всегда называю имя, ну потому что расстреливать плохими новостями инкогнито это совсем дно.

— Я ничего не покупаю, худеть не собираюсь, и гадать мне не надо! — смеется добрячка.

Весело ей, мои же шестеренки крутятся, пытаясь подобрать более мягкую и обтекаемую форму расстрельной новости.

— И это правильно, так вот. Тебе это покажется странным, но я очень прошу тебя сходить на УЗИ, сегодня, прямо сейчас.

Девчонка бледнеет, прикрывает рукой живот, в глазах мелькает растерянность, ужас, а затем решимость меня уничтожить. Как мать, она конечно, готова защищать свое дитя. Ну, что я сделаю, если защищать уже некого?

— Что тебе нужно? Денег? Ты кто такая? Шарлатанка? Будешь пугать меня родами и диагнозами? — зло шипит девчонка.

— Я не прошу денег, я прошу тебя сходить на УЗИ! Считай, что я вроде экстрасенса. И я знаю, что это не первая твоя беременность, а детей нет. А ты их очень хочешь. Настолько что терпишь рядом неисправимого гуляку и кобеля, который принес тебе болячку, из-за которой... — замолкаю, вовремя прикусив язык.

Господи, куда меня понесло? Не хочу я, не получается! Как помогать людям, если они сами не хотят себе помочь?

— Что? Ну, договаривай! — требует девчонка, дрожащим голоском.

Из-за которой не будет у тебя девочки. Она догадывается, что ли? Вряд ли скорее подсознательно чувствует, что-то не то и слабовольно тянет время счастливого неведения.

— Нет, ничего! Извини! Просто сходи к врачу. И бросай этого козла, лучше вон собаку заведи и все у тебя наладится.

Крутанувшись, на каблуках, практически бегу до квартиры. У меня есть зазор времени, пока она доберется до ближайшей клиники.

А учитывая, что мы в центре, они тут на каждом шагу.

Забегаю в квартиру, сердце колотится на износ, во рту металлический привкус, пить хочется. Снимаю сапоги, заломив подошву, скидываю пальто.

Я не буду ждать этого момента, просто буду пить кофе. Щелкаю чайником, беру кружку, пытаюсь открыть банку кофе, ладони холодные, вдоль позвоночника бежит озноб, на лбу выступает испарина.