– А твои волосы? – продолжает издеваться Рэй. – Раньше они были словно лесной пожар, мягкие и блестящие.

Ему не нужно даже продолжать. Я невольно обнимаю себя за плечи, потому как с волосами совсем беда. Правильно он меня ругает.

– Я же не…

– Отдыхай, Нуала, – морщится дракон. – В моём замке столько слуг, что справиться с двумя детьми они точно смогут.

– Я не…

– Уйди.

Щёки обжигает, будто он надавал мне пощёчин. Выбегаю из кабинета, стараясь сдержать слёзы, натыкаюсь на слугу, который нёс Рэйберту вино. Бутылка падает на пол и со звоном разбивается, светлый ковёр пожирает безобразное тёмное пятно. Я прекрасно понимаю, что у Рэйберта достаточно денег, чтоб менять ковры хоть каждый день, у королевского генерала щедрое жалование, но это настолько меня расстраивает, что сдержать слёзы не выходит. Резко развернувшись, я убегаю к лестнице и спешу в комнату, низко опустив голову, чтобы, упаси боги, никого больше не встретить.

Лишь тут я позволяю себе выдохнуть. Мысли путаются так, что начало одной заканчивается хвостом какой-то иной. Такое чувство, что с ума схожу.

Что на меня вообще нашло сегодня? Несу какой-то бред… Вроде ведь выспалась? Так. Спокойно. Всё случилось не просто так. И всему наверняка есть объяснение.

Не могу не отметить, как хитро Рэй ушёл от ответа. Он не подтвердил, но и не опровергал того, что был с любовницей и что мне не привиделась его измена. Учитывая, что мой муж не первый день в политике, я понимаю, что он будет играть мной так, как ему вздумается. Может вообще убедит в том, что это я ему изменила, я уже ничему не удивлюсь. С таким как он нельзя ссориться и записывать его во враги. Но что тогда делать?

Я думала, что мы займёмся вопросом третьей беременности, чтобы в этот раз уж наверняка получилось. Мы планируем, конечно, но как-то отдельно друг от друга.

Поднимаю руку и смотрю на браслет. Впервые в жизни страсть как хочется его снять. Я знаю, что нельзя и, что она будет причинять мне боль, пока не вернётся на запястье, но я впервые ощущаю его тяжесть. Я не выбирала такого мужа и не имела возможности как-то подготовиться к тому, что меня ждёт с ним.

– Мамочка? – тихо зовёт Эмер. – А почему ты плачешь?

Я вздрагиваю от неожиданности. Не думала, что в комнате ещё кто-то есть. Тем более старшая дочь. Как я не заметила её? Может Рэйберт прав и мне нужно больше отдыхать?

– Я? Эм… – не представляю, что придумать.

– Ты снова поссорилась с папой? – девочка, которая пряталась за балдахином кровати, наклоняет голову к плечу.

– Вроде того. Что ты делаешь тут?

– Играю в корабль! – Эмер распахивает прозрачную тюль. – Забирайся на борт!

Нервно усмехаюсь, затем провожу по лицу ладонями и подлезаю под прозрачный покров.

– И куда мы плывём?

– В путешествие! Папа говорит, что плавать почти так же, как и летать, только дольше и скучнее.

– Но ты всё равно хочешь плыть, а не лететь? – улыбаюсь я.

– Да! Так можно увидеть и медуз, и крабиков и морских коньков. Помнишь, ты тогда читала нам с Юной сказку?

– Помню, – вру я. Ничего я не помню, и это пугает.

– А это наш парус! – Эмер проводит экскурсию по «кораблю». – В него надо дуть.

– Покажешь как?

Эмер забавно надувает щёки и с силой выдыхает в балдахин, наклонившись и прижав ручки к бокам. Такая забавная и живая. Смотришь на неё, и сердце радуется. Лепечет какие-то свои детские глупости, даже не подозревая, как много в мире зла и лжи, и что порой самые близкие ранят особенно сильно.

Мы играем с Эмер оставшуюся часть дня. Сперва в корабль, потом переносим его с кровати в купальни, где я помогаю дочери складывать лодочки из бумаги, чтобы запустить в горячую воду. Перед этим я забегаю в комнату к Юне, но сиделки не пускают меня, сославшись на то, что дочка только что поела и уснула, что у неё всё хорошо. Я спокойно заканчиваю играть с Эмер, укладываю её спать, читая перед сном и снова иду к младшей, но…